Жалган

Брат привел ее к окраине города. Здесь не было уже того шумного города, казалось ближе к ее родной степи. Она ведь тоже не из рода таулык…

Из открытых ворот падал розовый свет заката. Грозно высилась каменная стена, роняя тень на город. От этой тени отделилась одна, пошла к ней. Сердце Толкын затрепетало, по телу скользнула дрожь. Не опасаясь уже, она побежала. Он тоже… Приблизившись друг к другу, они вдруг замерли. От этого родного, знакомого лица ее глаза наполнились слезами. Как по команде, бросились друг к другу.

– Толкунтай, Толкун-жан…

Она прятала лицо у него на плече, утыкалась в шею, запуская ладонь в его смешные торчащие волосы. Он прижался щекой к ее макушке, и за его руками и своими косами она не видела ничего, что было вокруг. Сейчас не было никого, ничего, кроме них.

Не говоря ни слова, они сели в седло его коня и медленно поехали прочь из этого душного города.

Когда огромные дома остались позади, они заметили скачущую невдалеке лошадь. Завидев их, она пустилась вскачь. Азат остановил коня, недоумевая. А Толкын как-то поняла… Вдруг соскочила с коня, отбежала в сторону. Лошадь кажется, и не собиралась останавливаться. Азат закричал, послышался стук копыт его коня. Толкын не дрогнула…

Лошадь остановилась, встала на дыбы, замахала тяжелыми копытами, подняв столп пыли вокруг них. Успокоившись, Буркит дала себя погладить. Рядом на землю спрыгнул напуганный Азат.

– Ты чего?

Толкын положила ладонь на ее нос, ласково пробормотала:

– Хорошая наша…

Кобыла посмотрела в сторону открытых ворот, тревожно поставив уши торчком. Толкын повернулась туда же. Где же вы…

Воин привел его к самой двери зиндана и, велев ему быть поскорее, ушел. Он проник сюда, но самое сложное впереди – вывести анду. Открыв заранее отпертую окованную дверь, он с замирающим сердцем зашел.

Единственный луч света падал из решетки сверху. Его было достаточно, чтобы увидеть человеческую фигуру на полу. Анда лежала на животе, как всегда, прикрыв голову руками. Даже услышав звук открытой двери, она не шевельнулась. Она не была ни прикована, ни связана, – зачем? Самостоятельно она отсюда все равно бы не ушла. Саткын понял, что она не спит, только когда подошел и нагнулся. Рубаха ее была изорвана, лицо сильно побледнело даже сквозь плотный слой загара, в уголке рта запеклась кровь. Саткын поднес ухо к ее носу – дышит.

– Жылдыз! Просыпайся. Анда, это я… – Похлопывая ее по щекам, бормотал Саткын.

Жылдыз слабо подняла веки, равнодушно посмотрела на него. Прошло некоторое время прежде чем она поняла что к чему. У нее вырвался тяжелый, рыдающий стон, она ткнулась лицом в песок. Саткын отнес это к боли, и мягко тронул ее за плечо.

– Что с тобой? Давай, я помогу.

С неожиданной быстротой она одернула руку и приподнялась на локтях, морщась. Когда она встала на четвереньки, он протянул ей бурдюк с водой. Она хрипло и тихо засмеялась.

– Чтоб тебя с твоим проклятым пойлом…

Она говорила невнятно, но он подозревал, что она скажет что-то подобное, к тому же привык к ее речи. С болезненной медлительностью она наконец встала на шатающиеся некрепкие ноги.

– Покажи…

Саткын приподнял ее рубаху, прежде чем она успела возмутиться. Ему доводилось лечить своих воинов, но никогда ничего подобного он не видел. Все ее тело посинело, живот странно вздулся. “Ей переломали кости” – ужаснулся он, но виду не подал. Она толкнула его, чуть не рухнув сама.

– Я выведу тебя отсюда. Слушай…

– Гляди, анда. Этого ты хотел? – перебила она, разводя руками. – На, любуйся. Очень рада, что ты добился своего.

– Жылдыз, у нас нет времени. Хан решил стравить нас вместе, заставить драться…

– Ты только сейчас это понял? Все это – забава для него.

– Он не знал, кто я тебе.

– Все он знал, – отмахнулась Жылдыз, не слушая его. – Он знал все!

Она ходила по клетке, как безумная, взрываясь хохотом и размахивая руками.

– А знаешь, я готова! Давай хоть сейчас. Ну, нападай! Если бы ты видел какого зверя я свалила недавно!.. Что мне ты!

– Тише, анда, – просил Саткын, боясь, что их услышат.

– “Анда”? А вот теперь ты вспомнил об этом, да?

– Не время сейчас…

– Сейчас – самое время. Ты предал меня…

– Из-за тебя чуть не началась война! – закричал он в ответ, не стерпев.

На его удивление, вспышки гнева не было. Она слегка наклонила голову вбок и замолчала, прислонившись к стене. Саткын уже спокойнее продолжил:

– Жылдыз, там Толкун и Азат ждут…

Она вдруг подняла взгляд.

– Толкын?.. Где она?!

– Ждет за городом.

Безумие, державшее ее на ногах, ушло. Анда закрыла лицо руками и упала на колени. Саткын с облегчением понял, что теперь она пойдет.

– Ты сможешь идти?

– Смогу…

– Тогда, наконец, послушай.

На выходе он небрежно бросил одному из охраны ключи. Тот медленно повернулся к нему спиной…

Они с андой, стоящей в тени тюрьмы, приставили к их шеям лезвия обнаженных кинжалов.

– Двинетесь – умрете. Не издавайте ни звука, и шагайте вперед.

Когда джигиты послушно прошли внутрь, они связали им руки и заткнули рты. Выйдя на улицу, с тревогой огляделся. Вдруг услышав поднятую тревогу, Саткын с оперевшейся на него Жылдыз поспешил к воротам.

Шла сестра тяжело, шатаясь. Испугавшись, Толкын спрыгнула со спины Буркит и подбежала к ним. Азат пошел за ней. Втроем с Саткыном они доволокли чуть ли не бесчувственную женщину к лошадям и взгромоздили на Буркит. Жулдыз без слов дала понять, что хочет сидеть сзади. На ее счастье, никто из них не понял, что это для того, чтобы закрывать сестренку от стрел… Она устало приникла к узкой спине Толкын.

Внезапно нарастающей волной донесся до них шум разбуженного города. Встревожившись, Саткын-ага пустил их лошадей.

Глава X