Преступление отца Амаро

– Сеньор Карлос, нет ли у вас?

– Нет, сеньор Домингош. Я крайне сожалею.

В дверях появился сам комиссар с биноклем в руках.

– Что, ни у кого нет спичек? Как это странно! Здесь никогда ни у кого нет спичек? Подумайте, полицейское управление и без спичек! Что-же вы делаете с ними, господа? Пошлите немедленно за полдюжиной коробок!

Служащие сконфуженно переглянулись между собою, пристыженные таким беспорядком. Карлос воспользовался присутствием сеньора комиссара, чтобы привлечь к себе его внимание.

– Сеньор комиссар, я пришел сюда, так сказать, по доброй воле…

– Скажите, пожалуйста, сеньор Карлос, – перебил его представитель власти: – священники еще у вас в аптеке?

– Да, отец Амаро и отец Сильверио остались с моей супругой отдохнуть от перенесенного волнения…

– Будьте добры передать им, что их присутствие необходимо здесь…

– Хорошо, я сейчас исполню ваше приказание.

– Скажите, чтобы поторопились… Теперь уже половина шестого, и мы хотим уходить поскорее. Сегодня было столько неприятностей. Обыкновенно полицейское управление закрывается в три часа.

И, повернувшись на каблуках, его превосходительство вернулся к окну в своем кабинете, откуда он разглядывал ежедневно с одиннадцати до трех красавицу-жену портного Теллша.

Карлос уже направился к двери, как его остановил вдруг голос Домингоша.

– Голубчик Карлос, – и в смущенной улыбке писаря отразилась трогательная мольба: – уж вы извините меня, но захватите, пожалуйста, с собою коробочку спичек.

В это время в дверях показался отец Амаро, а за ним огромная фигура Сильверио.

– Мне хотелось бы поговорить с сеньором комиссаром наедине, – сказал Амаро.

Все служащие встали. Жоан Эдуардо тоже поднялся со скамьи, мертвенно-бледный. Амаро прошел через комнату мелкими, мягкими шагами, а добряк Сильверио описал из осторожности большой полукруг перед виновником преступления. Комиссар любезно поспешил принять посетителей, и дверь кабинета плотно затворилась.

– Ну, видно, снюхаются, – проворчал опытный Домингош, подмигивая сослуживцам.

Карлос присел на стул. Он был очень недоволен. Стоило являться сюда с твердым намерением просветить власти об опасности, грозившей Лерии, всей провинции и обществу, когда его оставляли сидеть здесь на одной скамейке с преступником и вовсе не интересовались его мнением! Ему даже не предложили кресла! Недаром говорили в городе про комиссара, что он идиот.

Но дверь кабинета отворилась.

– Сеньор Домингош, будьте добры притти к нам, – сказал его превосходительство.

Писарь прошел к нему, и дверь снова затворилась. Эта закрытая дверь приводила Карлоса в негодование. Он обещал жене откровенно высказать свое мнение комиссару, а вместо этого должен был сидеть здесь с низшими служащими! Но его негодование еще возросло, когда Артур Косеро фамильярно подошел к преступнику и принялся утешать его.

– Ах, Жоан, и мальчишка-же ты! Но увидишь, все обойдется.

Жоан печально пожал плечами. Он сидел неподвижно на скамейке уже целых полчаса, не поднимая глаз с пола и чувствуя такую пустоту в голове, точно из неё вынули все мозги. Опьянение, возбуждавшее в нем дикое желание отомстить священнику, исчезло почти сразу. Он чувствовал только сильную усталость во всем теле и сидел бессильно, думая о том, что ему придется попасть в тюрьму, спать на соломе и никогда больше не видеть Амелии…

Домингош вышел из кабинета его превосходительства и запер за собою дверь с торжествующим видом.

– Что я вам говорил? Снюхались, конечно. Все устроилось.

И он обратился к Жоану Эдуардо:

– Повезло-же вам! Поздравляю, поздравляю.

Карлос решил мысленно, что это невероятный скандал, и собирался уйти в негодовании, когда сеньор комиссар появился вдруг на пороге своего кабинета. Все снова поднялись.

Его превосходительство сделал два шага в комнате и произнес с весом, отчеканивая слова и устремив строгий взор на преступника.

– Отец Амаро, искренно добрый и сострадательный служитель церкви, пришел просить меня не давать хода этому делу. Он справедливо не желает, чтобы его имя трепалось по судам… Кроме того, религия требует, как он говорит… чтобы люди прощали обиды. Он признает, что ваш поступок отвратителен, но вам не удалось привести свое намерение в исполнение… При этом вы были пьяны, сеньор.

Глаза всех устремились на Жоана Эдуардо, который густо покраснел. Ему было бы, кажется, легче выслушать приговор о тюремном заключении.

– Одним словом, по соображениям высшего порядка, я беру ваше освобождение на свою ответственность. Но будьте осторожны. Мы будем следить за вами. А теперь ступайте с Богом.

Его превосходительство удалился в свой кабинет. Жоан Эдуиардо продолжал стоять, как вкопанный.

– Можно уходить? – пробормотал он.

– Хоть в Китай! Идите, куда желаете! – воскликнул Домингош, ненавидевший духовенство и довольный таким окончанием дела.

Жоан Эдуардо взглянул на служащих и на нахмурившагося Карлоса, схватил вдруг шляпу и выбежал из комнаты.

– Слава Богу, меньше работы, – сказал Домингош, потирая руки от удовольствия.

Все стали поспешно собирать бумаги и распихивать их наскоро по ящикам. Было уже очень поздно. А Карлос все еще ждал у окна, мрачно глядя на площадь.

Священники вышли, наконец, из кабинета в сопровождении комиссара, снова обратившагося, по окончании служебного долга, в светского человека. Он высказал им свое искреннее удовольствие по поводу благополучного исхода дела и любезно расшаркался перед обоими…

Возвращаясь, однако, в кабинет, он остановился у стола Домингоша и сказал, снова напустив на себя важность:

– Все обошлось благополучно. Довольно уж нападок на духовенство в газетах… Надо было потушить эту историю, иначе виновный мог сказать, что действовал из ревности, так как священник смущает покой девушки… А ведь видно, что он просто пьяница и негодный человек!

В сердце Карлоса кипели гнев и возмущение. Комиссар давал объяснения Домингошу, а он стоял у окна всеми забытый. Но нет, его превосходительство прошел в кабинет и таинственно поманил его пальцем к себе.

Наконец-то! Карлос бросился вперед, сияя от удовольствия и сразу примирившись с представителем власти.

– Я собирался зайти к вам в аптеку, – прошептал комиссар, передавая ему сложенную бумажку: – чтобы заказать это лекарство. Доктор Гувеа прописал мне его… Но раз уж вы сами явились сюда…

– Я пришел дать показания…

– Это дело кончено! – с живостью перебил аптекаря его превосходительство. – пожалуйста, не забудьте, пришлите мне лекарство на дом не позже шести. Я должен непременно принять его на ночь. До-свиданья. Так не забудьте, пожалуйста.

– Не забуду, не беспокойтесь, – сухо ответил Карлос.

Он был вне себя от бешенства, – возвращаясь в аптеку, и твердо решил послать ругательное письмо в редакцию местной газеты. Дома Ампаро накинулась на него с расспросами:

– Ну, что там было? Преступника отпустили, по-видимому? Что он сказал? Как все обошлось?