…Экспедиция называется. Бомж. Сага жизни

– Получи!

Жила ответил ударом ноги в пах. Зажал мощной хваткой горло склонённого соперника и рывком опрокинул навзничь. Откинул на снег. Промокнул ладонью зашибленный глаз.

– Отойдь, паря! Рук не распускай… А это тебе ответная – коротким тычком кулака ударил Крестика под левый глаз.

– Сам сучара… – пробормотал Крестик, отшатнувшись от удара. – Дура ты жадная.

– Это кто тут вякает… Молчи лучше, Крест, пока зубы целые. Не нарывайся: живее будешь.

– Тебе виднее, – уклонился Крестик от препирательств. Поднялся и отошел к ящикам. – Ты, Андрюша, у нас не карьерист – альпинист. Этим все сказано.

.– А ты гитарист, может?..

– Ладно, проехали. Не злись. Зря я… Тебя никто в геологи не гнал. Сам выбрал. Надо же чем-то на хлеб зарабатывать. Альпинизм – это для души. Не так – скажешь?

– Не передергивай. Про блат говорили, а тебя вона куда понесло… Ты, блин, на гитаре мог бы башли закалачивать. А туда же – в геологи… А Шкалик отца ищет. О душе беспокоится. За это зарплату не платят. За какие же заслуги его вместо Буянова? Ладно, проехали.

Венька Смолькин с мешочками в руках растерянно наблюдал короткую схватку.

Они ещё минутку приходили в себя, наблюдали, как из бани вышли две фигуры, трудно различимые в лучах заходящего солнца. Желание дробить керн пропало. Образ возвращающегося Шкалика в глазах каждого внезапно преобразился: у каждого – по-своему. Но когда он вернулся, парни изумились и озарились его улыбкой.

– Замётано. Бабка пробдела и нам, бедолагам, затопила… По-чёрному! И банку самогонки обещала!

– Ну ты и… – удивился Крестовников.

– А он ей тоже пообещал, – ухмыльнулся Жила. – Смотри, Шкалик, не подведи геологию. На тя вся деревня смотрит.

– Этикетку не оставил, брак будет – заметил Саня Крестик.

– А ты не шпионь! За собой следи, …из прищуренных глаз… – допел он концовку, подражая Крестику-барду. И вскоре геологи включились в ритм своей работёнки. Выполняли план опробования угольных керновых метров, набурённых, слышь, читатель, в плановом порядке. Ибо – есть ГОСПЛАН.

Половина керновых ящиков ещё ожидала своей участи…

Банька пахла копчёным салом. Возможно, не сало, нарезанное в предбаннике, забило нос. Но запах и парной дух, перехватывающий дыхание, обжигающий уши и голые – без верхонок – руки, раз за разом вдохновлял парней: парились до обжига! Плескали кипяток на горячие камни, бугрившиеся в чугунной чаше, колотили друг друга берёзовыми вениками, матерились, кричали, хохотали. После первого пара выскочили на снег, попадали в его пышную белизну, повизгивая и покряхтывая. В предбаннике вдогон приняли по полстакана терпкой самогонки и – на полок! И снова плеснули камни кипятком, и схватились за веники… И – нагнав жару в голое тело – по набитой тропке кинулись в снег.

Баня ли брала своё, самогонка ли расслабила, только на полке почувствовали усталость, вышли в предбанник.

– Предлагаю вмазать за бабу Маню, затопившую нам баню. – Крестик налил в стаканы.

– А давайте за рывок?! Труханов нам премию выдаст.

– …ты губу-то зашей. Никто и не вспомнит.

– Не, так нечестно. Мы им за того парня… план перевыполнили…

– План, хм-м… По зарплате хоть бы раз перевыполнили! В газетах пишут «за того парня…”. Мы тут тоже за… тех пацанов? – снова ехидничает Саня Крестик.

– За тех… пусть генсеки и сексоты вкалывают. Ну, к-которые этих парней-то изобрели. Мне семью к-кормить надо. – чертыхается Веня Смолькин.

– А Павка Корчагин за что жилы драл? За премию, скажешь?.. – ехидно ёрничает Андрей Жила.

– А вот за Павку я бы в-выпил – и Веня тянется к кружке.

– А чо это у вас глаза посинели? – подметил Шкалик – как аметисты светят…

– Пусть не лезут – нашелся Крестик.

– А давайте за нашего Иванушку-дурачка! – предложил Андрюшка, хлопая по боку Шкалика. – За его карьеру!.. Может, зачтётся.

– Ладно, за бабу Маню! – нашёл, что ответить Саня Крестик – И за её баню! – И они снова пошли париться и оттирать въевшийся в кожу уголь.

Ночь напоминала черный уголь Бородино.

Глава шестая. Фюзен, кларен и сучковатость жизни

«И эта история будет предана забвению, поскольку не водилось на этой территории своего Олега Куваева». Неизвестный умник

Из дневника Митрича

«Геологоразведочные работы, как учили отцы-основатели, – комплекс геологических, геофизических и спецвидов исследований, предназначенных для промышленной оценки месторождений пол. иск. Геологическая съёмка, поисковые и разведочные работы, которые выполняются в полевых условиях. Это определение – для особо любопытных…

Для будущих краеведов, мемуаристов и просто педантов от геологии поясняю:

С 1970-х годов, точнее со второй половины, сверстан и запущен план освоения Канско-Ачинского угольного бассейна. Здесь огромные запасы углей высокого качества. В исторической справке Восточно-Сибирской геологоразведочной экспедиции указано, что «приказом Министра угольной промышленности №520 от 10.12.69 г. в составе Главного геологического управления создана Восточно-Сибирская ГРЭ с базой в г. Иркутске, в состав которой включены три ГРП, базирующиеся на самостоятельном балансе: Алтатская, Черемховская, Черногорская. «Востсибуглеразведка» – хозрасчётное предприятие, имеет счёт в банке, печать, штампы и бланки с фирменным наименованием. Основными задачами её являются: обеспечение разведанными запасами угля шахт и разрезов, в том числе ныне действующих, поставленных на реконструкцию, и новостроящихся. Обеспечивается эта задача именно путём проведения геологоразведочных работ. Приказом Министра угольной промышленности СССР №364 от 30.10.72 г. «экспедиция «Востсибуглеразведка» с 01.01.73 г. переименована в Восточно-Сибирскую экспедицию шахтной геологии, разведочного и технического бурения «Востсибшахтогеология», с выполнением прежних функций и задач». Но приказом Минуглепрома СССР №390 от 1.11.1973 г. Восточно-Сибирская экспедиция шахтной геологии, разведочного и технического бурения «Востсибшахтогеология» с 01.01.1974 г. переименована в Восточно-Сибирскую геологоразведочную экспедицию – «Востсибуглеразведку». В составе экспедиции остались хозрасчётные партии: Алтатская, Черемховская, Черногорская.

Мегетская комплексная геофизическая экспедиция по договору работала в Черемховской каротажной партии на полевых работах, в полевых условиях».

Зачем я всё это фиксирую – не знаю. Кажется, кто-то владеет моей руцей… Для романа пригодится».

Перегородка из свежеструганных сосновых досок высохла в первую же неделю. Хвойные её дух быстро улетучился. А потёки смолы желтели на белом тёсе, словно огородные гусеницы. Выделялись и коричневые сучки. Один из них Людка Ильченко вышибла геологическим молотком. Как раз напротив кровати Андрея Жилы. Подумав, повыбивала и другие. Скоро сучками, точнее дырками от вышибленных пятаков, заинтересовались все обитатели барака.

…Осточертело от накала

Пустопорожней болтовни.

О, Саня Крестик, чёрт лукавый,

Возьми гитару и – шумни… —

Нина монотонно цитировала лёшины стихи, шурша в полутьме листьями тетрадки… Крестик не реагировал.

– Нинель, кинь ластик… – Андрюшке лень поднимать задницу.

Ластик, перелетев перегородку, закатился под кровать Шкалика.

– Тьфу ты, мать, едрёна-вошь… Не могла в сучок сунуть?

– Чем она тебе с-с-сунет… – меланхолически заметил Смолькин.