Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи

Деревья расступились, они стояли перед большой, пышущей паром избой. С двух сторон у неё было два крыльца. С одного – просторное, с широкими резными дверями, с окнами, затянутыми полупрозрачными занавесками. У входа стояла бадья с чистой ключевой водой. В паре шагов устроена купель с удобными деревянными ступенями и перилами.

– Ух ты! Здорово! – заорал Остап и кинулся к избе.

– Стоять, касатик, – словила его за шиворот бабушка. Бравый казак повис, как кутёнок. – Это девичья половина, ваша – с той стороны.

Остап повернулся и потопал ко второму крыльцу. За ним потянулись парни.

– Ступайте, девицы, и чувствуйте себя как в горнице у любящего батюшки. Ужой бабушка для вас расстаралась.

Сойка с Настенькой ухватили под руки Несмеяну и увлекли за собой. Та все еще выглядела потерянной. Букет держала в безжизненно опущенной руке.

***

– И что это такое? – Ярополк озвучил общую мысль. Они стояли по другую сторону банного терема перед воротами, заложенными толстым засовом. Засова создателям сего места показалось мало, поэтому дверь была опутана массивными цепями, которые в центре закрывались на здоровенный висячий замок. Им тут же заинтересовался Шестерён.

– Как интересно… Такие штуки Данило совсем недавно придумал, откуда она тут?

– Точной, касатик. Данило Мастер по моему личному заказу эту вещицу изготовил. Потому как богатыри же – засов может и не выдержать.

– Не выдержать чего? – опасливо спросил Ярополк.

– Слабаков, – отмахнулась бабушка. Она извлекла из складок платья огромный блестящий от смазки ключ и вставила в скважину.

Щёлк-щёлк. Замок упал в подставленную ладонь. Бабушка небрежно отбросила его. С глухим звуком замок ушёл в плотную землю наполовину. Цепи звякнули и разошлись, засов отодвинулся. Дверь распахнулась – очень похожая на дверцу, которой закрывают топку в русской печи.

– Заходьтей, касатики. Располагайтесь как дома.

Изнутри доносился рёв пламени, алые отсветы плясали по закопчённым бревенчатым стенам.

– А-а… зачем нам это надобно? – спросил Ярополк. Медлил даже Остап, который рвался в баню, когда стояли с девичьей стороны.

– Как зачем, балезнай? Хочешь быть грязюкой?! Баня тебе сил придаст, чистым сделает. И телесно и – хе-хе – душой.

Голос бабушки грозно загремел.

– А чего это наша баня больше похожа на каменоломню какую-то, а девчачья такая приятная и удобная? – спросил Неждан.

– А на той вы и суровые мужи, – бабушка показала в оскале пару своих клыков. Они угрожающе клацнули друг о друга, хотя это было невозможно. – Давай, кто смелай! Кто первый пойдёт?

В этот самый момент внутри что-то страшно зашипело, тягателей обдало паром, отчего у них затрещали волосы и брови. Любимке показалось, что ещё чуть – и они вспыхнут алым пламенем. Наверное, поэтому даже Остап не купился на слово «смелый». Остальные тоже медлили, переминаясь с ноги на ногу. Любимка ступил вперёд.

– Я пойду. Недосуг мне тут. Надобно с каликой встретиться, разговор у меня к нему.

Он зашёл внутрь.

– Да! Касатик смелай! Уа-ха-ха! – Смех был настолько зловещий, что тягатели переглянулись и попятились. – Давайте, входите! Нечаво быка за рога тянуть! Какое вам испытание, коли вы бани простой боитесь?! – Почти силой Яга загнала всю компанию внутрь, ловко захлопнула дверь и шустро наложила засов. – Хе-хе! Каков улов! Интересно, сколь доживёт до конца баньки… – Яга легко подхватила замок и вставила его в цепи. На плотной земле остался глубокий отпечаток. Щёлк-щёлк. – Вот и все. Теперь не убежите, касатики. Теперь вы до конца с бабусей!

Старушка развернулась и бодро заковыляла вкруг бани к девичьей двери. Массивный замок зловеще покачивался на толстых цепях.

Внутри сразу попали в пекло. Противоположную стену от входа занимала огромная, гудящая от пламени печь и каменка. Справа ярусами под самый потолок уходили полати. У входа стояли несколько скамеек.

Любимка мгновенно вспотел. Казалось, что вся влага, которая была внутри, выступила через поры наружу.

– Уф! Ёшки-матрёшки! Вот это жара!

Он скинул сапоги, рубаху и портки, оставшись в одном исподнем. Легче не стало. Лишь внизу, у самого пола, лёгкий сквозняк холодил босые ноги. Голова как будто витала в облаке горячего пара.

– А вам, чтой жа, отдельное приглашение надобно? – раздался голос Яги откуда-то из-под потолка. Все поглядели вверх и увидели рядом с печью проход на другую половину бани. Тягатели начали разоблачаться, скамьи покрылись брошенными рубахами и портками. Димитрий долго медлил, но в конце концов разделся и он. – На полати, на полати! Кто выше, тот и круче! – кричала Яга.

Они расселись по полатям. Бабушка ухватила ковшик, сунула его в бочку, зажатую меж каменкой и печью, и обдала водой камни. Страшно зашипело, ударил столб пара, и тягатели задохнулись от жара.

– Тепло ли, касатики?

Она оглядела тягателей, сидевших на полатях, как напуганные воробьи в рядок.

– Не могу больше! – пискнул Неждан, соскочил вниз и кинулся к воротам. – Выпустите меня! – Он дёргал ручку, но дверь даже не подрагивала – настолько плотно ёе держал засов. – Воздух! Свежий воздух! – Неждан упал на землю и припал к небольшой щёлке под дверью.

– Я – все, – пролепетал Наум и сполз, закатив глаза.

– Эй, там, внизу. Стащи к себе этого рохлика и бахни ему ковшик воды ключевой.

– Здесь есть ключевая вода?! – головы тягателей разом повернулись к бабушке. Та небрежно махнула рукой.

– Вонай у входа бочка…

Справа от ворот в самом углу терялся в тени выпуклый бок, покрытый пупырышками влаги. От него веяло свежестью.

– Прочь с дороги!

– Отстань!

– Не мешай!

У бочки тут же возникла давка. О Науме все забыли, парень тихонько соскользнул на дощатый пол. Там было прохладнее, толстоватый паренёк шевельнулся и сел. Голова поднялась в облако жара – словно по лбу получил, и бахнулся назад.

– Просьбуй бабушки не исполнить?! – загрохотал голос Яги. Её силуэт резко вырос в размерах, пахнуло жаром.

Шлёп! На Наума шлёпнулась ледяная вода из ковша.

– Прости, бабуля. Я не успел, – крикнул Неждан и, разогнавшись, с головой занырнул в бочку, распихивая остальных локтями.

Любимка оказался единственным, кто не соскочил вниз. Сам не мог понять отчего: то ли исполнительность, то ли просто голова помутилась, а встать нету сил.

Яга зачерпнула ковшик и плеснула на каменку ещё раз. Пш-ш-ш-ш-ш! Пар ударил столбом, Любимке показалось, что стальные крюки, вбитые в стену, раскалились и покраснели, как в кузне.

– Ну как, смельчак? Хорошо ли тебе?

– Хорошо, бабушка, – ответил Любимка, хотя у самого в глазах темнело от жара.