Салфур: Тайны Запретного Леса

– Я не знаю, – с сожалением выдохнул Бран и, опустив голову, стал размышлять над тем, что в этой ситуации вообще возможно было сделать.

Ответ пришел не сразу, он витал где-то в глубине его сознания, а юноша тщетно пытался за него ухватиться. Часть его души, которая была склонна к проявлениям искренности, любви и прочего человеческого, подсказывала ему молить Конунга о пощаде, а если это не поможет, то смириться с ожидаемым Фица наказанием. Но другая его часть, именно та, которая и спровоцировала в нем желание растерзать Фица на месте, говорила совсем иное. Она манила к себе, вязко шептала на ухо и призывала юношу отречься от всего земного, идти по головам.

Просидев безмолвно несколько долгих, мучительно тянувшихся минут, Бран встал и стал расхаживать взад и вперед, стараясь не только закрепить найденную им мысль в подкорке, но и развить ее, дать ей крепкую опору: четкое начало и не менее четкий конец. Решение было принято, оставалось лишь поведать обо всем своим товарищам, которые до сих пор не могли прийти в себя.

– Эй, Каппа! – выкрикнул юноша, обращаясь к задравшему нос лягушонку. – Принеси нам еды, мы очень проголодались.

– Может быть, еще с опахалом постоять возле тебя? Ну уж нет! Ужин есть ужин, и вы будете ждать его, как и все остальные, – ворчливо заявил Каппа, скрестив руки на груди.

– Ну тогда я расскажу Конунгу Морлею, что ты меня ослушался. Знаешь ли, завтра состоится казнь и, возможно, не одна, – загадочно сказал Бран, внимательно изучая испуганного лягушонка взглядом. – Так что? Принесешь нам поесть?

Каппа с раздражением посмотрел на Брана, затем, пихнув плоской ступней лежащий рядом камень и ворча себе под нос, отправился за снедью.

Когда лягушонок скрылся в тумане болотного городка, Бран подошел к своим товарищам и важно произнес:

– У меня есть план. И сейчас вы должны очень внимательно меня выслушать. Арин, прошу тебя, перестань кричать и плакать, это мало чем может помочь, – заключил Бран, трогая пальцами ссадины на своем потрепанном после боя лице.

Он очень подробно, не упуская ни малейшей детали, рассказал им, что именно нужно делать для того, чтобы освободить Фица, а затем всем вместе покинуть Топь.

– Но разве это возможно? – возразила Ниса, с надеждой глядя на воодушевленного Брана. – Он же начнет кричать и…

– Не начнет, поверь мне, я знаю кое-что, что поможет нам его приструнить, – ответил Бран, с опаской озираясь по сторонам.

– Честно говоря, план ужасный, – заявил Девин, покачав головой. – Но выбора у нас нет. Будем действовать.

Подростки расселись каждый в свой угол и стали изображать скорбь и печаль, которую им принесло известие Брана. Когда Каппа подошел с огромным подносом к клетке, подростки лишь слегка пошевелились, но не смели подняться со своих мест.

– Еда! Эй, совсем, что ли, оглохли? Говорю, еды вам принес! – недовольно воскликнул Каппа, потрясая благоухающими блюдами на подносе. – Тут колбаса из оленины, свежие потрошки и корнеплоды. Налетайте, пока я сам все не съел.

– Слушай, Каппа, не будешь ли ты так любезен разделить с нами эту трапезу? – обратилась к лягушонку Ниса, стараясь не выдавать своим видом того, что в действительности они замышляли.

– Ну уж нет! После сегодняшнего я и сам боюсь вас, людишек. Не знал, что вы на самом деле опасное зверье. Догадывался, конечно, но чтоб настолько, да еще и своими собственными глазами увидеть! – воскликнул лягушонок, выпучив свои огромные шаровидные глазницы, наглядно демонстрируя свой страх и ужас заключенным под стражу ребятам. – Так что упаси меня Конунг от такой проказы.

– Но, Каппа, у нас в Ардстро так принято. Понимаешь, когда по близким проводят поминки, то собирают из деревень всех самых умных, самых красивых и самых влиятельных господ – без них поминки не имеют никакого смысла, – заискивал Бран, стараясь надавить на чувства. – А здесь только ты, Сар и Конунг самые почитаемые, самые богоподобные господа. Так что мы и решили, что без твоего присутствия поминки по приговоренному к казни другу не имеют ни малейшего смысла. Так ведь, ребята? – обратился Бран к товарищам.

Те сразу же закивали, подтверждая каждое сказанное Браном слово.

– Ой, ну тоже мне, скажете. Я, конечно, знаю, что обладаю неким шармом и, возможно, даже влиянием, но сравнивать меня с богами, а тем более с самим Конунгом Морлеем – это уж чересчур, – залился краской Каппа.

Каждое лестное слово, словно мед, растекалось по его телу и с каждой посвященной ему фразой лягушонок готов был выпрыгнуть из собственного дивного тряпья – так сильно он любил лесть.

– У нас даже есть дары для такого особенного случая, как… э-э… как прием вашей светлости, – сказал Девин, доставая из штанов уже совсем сухие травы, что передали ему Ниса и Бран, когда они убирались с залитой лунным светом поляны. – Настоящие лечебные цветы. Могут заживить любые раны. Это честь для нас – отдать травы тому, кто действительно оценит их по достоинству. А вы явно эстет и настоящий ценитель всего необыкновенного.

– Ну так уж и быть, – ответил лягушонок, одной лапой хватая растения и запихивая их в складки своего странного одеяния, а другой придерживая тяжелый, набитый ароматной пищей поднос. – Тогда мне следует войти к вам в клетку, но это совершенно ненадолго. Не хочу, чтобы кто-то из горожан заметил меня в окружении таких… ну, то есть вас, – брезгливо сказал Каппа и, спрятав подарок, стал подыскивать подходящий к замочной скважине ключ. – Нашел! – воскликнул он и стал открывать тяжелую дверцу клетки.

Ниса подбежала к лягушонку, перехватила из его рук поднос, дабы услужить важной особе, и присела, раскладывая угощения.

– Сэр, вам положить корешок? А, может быть, еще чуть-чуть подлить красного вина? Оно просто чудесное! – восклицала Арин, стараясь действовать согласно плану.

– Нынче ты так весела, рудая девочка. Еще несколько минут назад ты плакала и кричала. Что же произошло? – подозрительно прищурившись, спросил Каппа.

– Я… я, – блеяла Арин, не в силах противостоять напору маленького хитрого лягушонка.

– Она просто поняла, что воля Морлея неоспорима, – вмешалась в разговор Ниса, выхватывая из рук рыжеволосой подруги глиняный кувшин с вином и вновь предлагая напиток лягушонку. – Не откажите в милости, выпейте с нами еще стаканчик за Конунга, нашего Морлея.

– Ну что ж, еще один стаканчик явно не повредит, – широко улыбнулся слегка захмелевший Каппа и стал стакан за стаканом опрокидывать в себя сладкое алое вино, пока ребята изображали себя счастливыми и довольными в присутствии такого важного существа, как господин Каппа.

После десятка стаканов вина лягушонок стал покачиваться из стороны в сторону, будто маленький маятник или толстобокая кукла.

– Может быть, еще стаканчик? Вы уже не кажетесь мне такими страшненькими, какими были изначально, – хохотнул лягушонок, слегка икнув и закусив сочными потрохами еще один стакан крепкого алкоголя.

– Думаю, с тебя достаточно, – прошептал Бран, а затем, приблизившись к Каппе, добавил:

– Скажи, а ты действительно настолько влиятельный? Прямо-таки практически руководишь Морлеем? – изображая подвыпившего человека, спросил Бран.

Такая роль давалась ему очень легко, потому как уличная жизнь в Ардстро приучила его обходить пьянчуг за километр и не вступать с ними в разговор. Ночуя по подвалам, он не раз встречал порядком охмелевших людей и уж точно знал, каким именно образом они себя ведут.

– Так и есть. На мне держится все! Понимаешь? Это ноша, но, благодаря своему острому уму и смекалке, я выдерживаю напор этой… этой, ну ты меня понял, – качая головой, произнес лягушонок.

– И ты действительно знаешь, допустим, как выйти из Топи? – ненавязчиво спросил Бран, стараясь не отпугнуть маленького захмелевшего лягушонка.

– Хм, – прищурившись, хмыкнул Каппа, будто разгадал план, который затеяли ребята. – Хороший вопрос, – добавил он, и дети, сидевшие вокруг него, облегченно выдохнули, – но все не так просто, – хрустя недопеченным корешком, добавил лягушонок.

– И что же в этом сложного? – уподобляясь Брану, выпалил Девин.

– Есть два пути из нашей Топи. Один из них простой, именно по нему вас и привели к нам. Он находится справа от покоев Морлея, за кривыми домишками. Там практически нет зыбучих болот и прочего, ну сами понимаете, – отмахнулся Каппа, не желая тратить время на разжевывание, как ему казалось, всем известных истин. – Но его постоянно охраняют стражники, их там очень много.

Ребята внимательно слушали каждое слово, напряжение набирало обороты. Именно это жалкое существо было единственным ключом к их спасению и освобождению Фица из-под стражи.

– Ну вот. А есть другой, что слева от шатра Конунга, за стволом огромной такой ивы. Его совершенно никто не охраняет, но лишь потому, что все, кто посмеет сбежать из Топи по этой дороге, к счастью, умирают, – безучастно заключил Каппа, опрокинув еще один стакан вина.

– То есть как умирают? – переспросила Арин, дрожа всем телом при упоминании самой смерти.

– Тонут в зыбучих непроходимых болотах. Слизь пожирает всякого, кто в нее попадает, и оставляет лишь косточки да черепки, всплывающие на ее поверхности. Уж не знаю, что это за проклятье такое, но как есть, – ответил лягушонок, кротко взглянув на каждого из присутствующих. – Чего-то мне нехорошо, – проблеял Каппа, хватаясь за живот.

– Кажется, ты малость перепил, дружище. Эта фляга с вином была рассчитана на четверых, а ты ее сам выдул, – усмехнулся Девин, взяв под лапки Каппу. – А сейчас тебе нужно поспать, чтобы похмелье ушло, – нежно добавил он, стараясь усыпить пьяного в хлам Каппу.

Тот и не смел противиться. Алкоголь довольно быстро взял над лягушонком верх и отключил его от реальности, заменив ее ненавязчивым мирным сном.

Ниса аккуратно, практически бесшумно стащила связку ключей у Каппы и победно шепнула:

– Пока все хорошо. Неужели мы и вправду все выберемся из этого чертового болота?

– Не спеши радоваться, Ниса, мы только на половине пути, – серьезно сказал Девин.

С каждым шагом, пройденным согласно плану, ребятам становилось все страшнее, потому как, допустив хоть одну оплошность, они с легкостью могут наткнуться на стражу, а затем сложить свои головы на площади грязного городишки.

– Сейчас я пойду к Морлею, пока он не прислал сюда этого прозорливого ящера, а вы постарайтесь найти Фица, – полушепотом сказал Бран, обращаясь к ребятам. – Встретимся у той самой ивы, про которую говорил Каппа.