Пределы нормы

Роза выкинула сигарету. Расстегнула молнию на моей куртке и, просунув под нее руки, обняла меня. Потерлась щекой о грудь. Без каблуков, наверное, совсем малышка, подумал я.

А вот тепло от Розы было настоящее. Не то тепло, которое моё, собственное, сбереженное для меня же толстым уютным одеялом. И не то, что в котельной от горячих труб, душное и дурно пахнущее, и даже не то любимое, которое по всему телу, когда с мороза, домой и под горячий душ. Волнующее, живое было ее тепло.

– Что же ты, Алешка, не нравлюсь тебе, что ли?

– Нравишься.

– Ну хоть обнял бы тогда.

Я обнял. Постояли еще немного и Роза резко меня оттолкнула. Я слегка отшатнулся назад, а вот она еле удержалась на каблуках. Я ухватил ее за локоть, и она не упала. Выдернула свою руку, сказала грубо:

– Пошли уже.

Мы шли. Она снова курила.

Я постарался объяснить, ведь Роза не злая, я не хотел ее обидеть:

– Я Веру люблю.

Конечно не для этой чужой, пьяненькой девушки я берег эти слова. Я нес их маме, Эдуарду Владимировичу, может даже Ладе, я нес их Вере… а сказал ей.

– Типа, девушка у тебя, что ли?

– Нет.

– Тогда это ничего не значит.

Мы дошли до перекрестка, и Роза поймала такси. Доехали до центра. Ночной, ярко освещенный город был красив и притягателен. Зашли в кафе. Взяли по чашке кофе. Роза все делала сама, я плелся за ней как ребенок. Она была недовольна мной, раздражалась на каждую мелочь.

Я молча пил кофе, глядя через большое окно на мокрый, украшенный миллионами огоньков, город. Кофе был вкуснее, того, что мама варила дома, того из пакетиков, что мы заваривали с дядей Пашей в котельной, и точно самый красивый, что я видел. Девушка, которая приготовила его для нас, нарисовала карамельного цвета сердечко на густой пенке. А еще в кафе не играла музыка. Казалось, будто и город, и кафе, и официантка, уставшие от дневных посетителей, забыли о нас. Хорошо быть забытыми здесь, даже с Розой.

– Да не бойся ты, вернется твоя Лада, – достала из сумки телефон, посмотрела на время.– Выпить хочешь?

– Пью, – отозвался я.

– А покрепче?

– Нет.

– И мне что-то больше не хочется, – постучала пальцами по столу, – может, ты хорошо на меня влияешь? – Она загадочно улыбалась, смотря мне в глаза своими большими, карими, из-под неестественно длинных ресниц. – Ну, отвечай. Не молчи. Почему ты все время молчишь?

Опять разозлилась. Она ведь не знала, что в этот самый момент рядом со мной сидит Вера в своей белой шапочке и тоже смотрит в окно.

Мы думали с Верой, почему все люди эти люди не спят? Ах да, ведь сегодня суббота и завтра можно спать хоть до обеда, в школу не надо, напомнила она мне. Мы оба хотели быть в резиновых сапогах, чтобы идти по этим освещенным неоновой рекламой улицам, и не перепрыгивать лужи. Идти и видеть сидящую в пустом кафе пару с карамельного цвета сердечками на кофе, завидовать им…

– Здрасте.

– Здрасте.

– Тепло у вас?

– Не жалуемся.

Стукнулся головой о стекло, видимо, я задремал. Роза со скучающим видом водила пальцем по экрану своего смартфона.

Зазвенели поющие ветра над дверью кафе. Лада пришла. Села рядом с Розой. Улыбалась. Светилась лицом.

– Кофе будешь? – спросила ее Роза, не поднимая глаз от экрана.

Лада попросила кофе у официантки.

– У вас все хорошо? Что-то вы грустные какие-то!

Лада переводила лучистый взгляд с меня на Розу и обратно.

– Угу, – ответила Роза – братик просто по тебе соскучился. Да и вообще, время-то детское вышло, пора на горшок и баиньки.

Лада хихикнула, перегнулась через стол, потрепала меня по щеке. Она в несколько глотков выпила принесенный ей кофе, даже не заметив искусно нарисованного ветвистого деревца на пенке. Роза вызвала такси.

Из окна машины я прощался с неспящим городом, которого не знал до того, с его жителями, танцующими в душных прокуренных клубах, дарящими друг другу тепло на темных аллеях, сидящими в тихих, уютных кафе. На прощание подружки расцеловались, а мне Роза и рукой не махнула.

Уже у двери подъезда Лада взяла меня за руку, шепнула в самое ухо:

– Розка говорила тебе? Скажешь, что мы весь вечер были вместе?

Я кивнул.

Поднялся с Ладой в квартиру. Но дома все спали. Я попрощался с сестрой и пошел в свою котельную.

Шел, не разбирая луж, хотелось спать и есть. «Скорее бы снежок выпал» – слышал мамин голос, и Розин «тогда это ничего не значит», и музыка, все бабахала музыка, перебивая далекие:

– Здрасте.

– Здрасте.

– Тепло у вас?…

Глава 5

Проснулся, показалось, что вечером, тускло горела лампочка в котельной, за окном то ли пасмурно, то ли уже темнеет. Взглянул на старые часы над столом – два часа дня. Дядя Паша уже принес от Валентины Петровны горячий обед.

– Сходишь за хлебом? – спросил он, когда я, растерянный спросонья, сел на кровати. Я пошарил в кармане джинс, ничего. Дотянулся до куртки, лежавшей на полу у кровати, нашел в кармане немного мелочи. Пересчитал, на булку должно было хватить.

– А на обед откуда взяли? – спросил я.

– В долг, – пожал плечами дядя Паша. Ну да, у нас всегда так перед получкой.

Пару глотков воды и вышел на улицу. Похолодало. Небо было серое, хмурое, недоброе. Все от него чего-то ждали. Люди насторожено поглядывали, задирая головы вверх, земля уставилась в него стеклянными глазами луж, и мама в моей голове говорила: «скорее бы снежок выпал». Наверное, один я ничего не ждал от набухшего, тяжелого неба.