Герцог Чёрная Роза (I)

– Я возьму её и поскачу в лагерь. Ты, Анри, проследи, чтобы Жан-Жаку как следует наложили повязку, и вели конюху посмотреть правую заднюю ногу моего Сарацина; возможно, его надо перековать. Как только ты, Жан-Жак и Жерар будете готовы, держите путь на Каркассон. Анри, поедешь на моем коне; он мчится как ветер, и вы быстро догоните нас.

Доминик, при всей своей ненависти к герцогу, не могла не восхититься этим человеком: он отдавал приказы четким и ясным голосом, и все моментально бросались исполнять их.

В это время бегом вернулся Жерар. Он нес шлем, латы и меч герцога. Лицо его было бледно, нижняя челюсть подрагивала.

– Я не стану надевать сейчас доспехи. Жерар, привезешь их мне, – сказал Черная Роза. – Меч! – И он быстро опоясался мечом. – Шлем! – Жерар подал его своему господину – без перьев, срезанных Доминик.

– Что это, чёр..? – вовремя вспомнив, что он находится в святом месте, остановился рыцарь, в недоумении разглядывая шлем, но все же надевая его на голову. – Плащ!

– М-м-монсеньор… Ваш плащ…

– Ну? Что такое?

– Ваш плащ… Боюсь, что он… немного испорчен.

– Ты смеешься? Некогда шутить!

Бедняга Жерар весь вспотел. Вот ужас! Мало того, что он не спас герцогского знамени, так ещё и плащ нашел весь искромсанный!

– Его… его кто-то изрезал ножницами, монсеньор. Изрезал на кусочки!

Герцог опять усмехнулся. Он начал догадываться, кто побывал в его комнате и испортил шлем и плащ. Опять эта рыжая бестия! Но времени разбираться не было.

– Монсеньор! – обратился к нему де Брие. – Возьмите мое сюрко!

И, расстегнув застежку, он снял с себя свой алый плащ и протянул Черной Розе.

– Благодарю, Анри, – сказал герцог. – Прощайте, господа! – Он застегнул сюрко, которое дал ему его друг, и быстрым шагом направился к выходу из часовни. Но вдруг резко остановился, повернул назад и, подойдя к Доминик, взял её за руку и почтительно прикоснулся губами к её дрогнувшим пальчикам.

– Я вернусь, мадам, клянусь честью. И докажу вам, что я отнюдь не чудовище и не дьявол. Только дождитесь меня, – тихо прошептал он – и вышел. Через мгновение послышался дробный стук копыт, – Черная Роза покинул Руссильонский замок и свою юную жену.

7. Пути Господни неисповедимы

В полулье от Руссильонского замка, на пути в лагерь Черной Розы, пятнадцать человек сидели в засаде на вершине холма у дороги. Место было выбрано удачно: по обе стороны тропы здесь росли густые ветвистые дубы, в то время как дорога из замка поднималась вверх по довольно крутому оголенному склону, позволяя тем, кто был наверху, хорошо разглядеть приближающихся путников. Услышав звонкий стук копыт вдалеке, – в тишине подступавшей ночи все звуки были отчетливо и далеко слышны, – все эти люди вскочили на ноги.

– Кто-то едет! – сказал один из разбойников (ибо, судя по зверским выражениям их заросших лиц и тому, что все они были вооружены до зубов, это были именно разбойники).

– Да; и, похоже, там всего одна лошадь!

– Вдруг это он?

– Вряд ли он поедет один… Посмотрим!

И сидящие в засаде подкрались к обочине дороги.

– Это он, погляди, Франсуа?

– Нет. Его всегда сопровождают оруженосцы… И конь не его! И плащ. Уж его-то плащ ни с каким другим не спутаешь, даже в темноте: он белый, и в середине – черная роза… Знаменитый плащ! – И тот, кого называли Франсуа, добавил, ощерившись, как голодный волк: – Когда мы перережем герцогу глотку, я возьму этот плащ себе! Вот приятно мне будет кувыркаться на нем с моими подружками!

– А я возьму себе его меч, – сказал другой разбойник.

– А я – его коня; такого красавца на королевской конюшне не сыщешь!

– Ребята, коня тоже придется прирезать. Монсеньор же сказал: никаких следов! А такую лошадь может кто-нибудь узнать, уж слишком она заметная.

– Монсеньор, вроде, хотел, чтобы мы взяли его живьем?

– Да, он мечтал сам выколоть глаза этой скотине с черной розой. Но сейчас ему хочется, чтобы всё произошло побыстрее.

– Это, похоже, его дружок… У него алый плащ! – сказал один из бандитов.

– Точно, это де Брие! Ишь как летит! – Франсуа пробормотал про себя: «Хорошо, что граф едет один, без Черной Розы… трудновато бы нам пришлось, ведь Анри нельзя убивать ни в коем случае!» и махнул рукой своим приятелям. – Пропустим его, он нам не нужен. Скоро появится и наша добыча!

Конь и всадник как две пущенные из лука стрелы пронеслись мимо разбойников.

– Ты уверен, Франсуа, что герцог появится скоро?

– Я сам видел в лагере гонца и слышал, что граф де Монфор нуждается в подкреплении. И тогда я сразу прискакал к вам. Люди Черной Розы все на ногах, ждут только его. Он не привык медлить. Этот мерзавец появится здесь с минуты на минуту.

– Слушай, Франсуа, а за что ты его так ненавидишь? Герцог, говорят, благоволит к тебе…

– Он велел вздернуть моего брата, когда тот в замке Безье хотел развлечься с какой-то шлюшкой. Сам корчит из себя святошу, и нам не дает получить удовольствие! Есть закон: всё, что находится во взятом замке, принадлежит победителям! Разве не так, черт побери?

Товарищи одобрительно загудели. Один из них, молодой парень с прыщавым лицом, вдруг спросил высоким фальцетом:

– А мы с ним справимся? Я слыхал, он легко может уложить десятерых, а нас всего пятнадцать…

– Не волнуйся, Поль. У тебя же есть твой меткий лук, а у нас – большая рыбачья сеть! Мы набросим её на Черную Розу и его людей сверху и, пока они будут пытаться освободиться, всех их перережем. Они не успеют даже мечи обнажить! Главное – быстрота и неожиданность! Веселей ребята, скоро нас ждет хорошая заварушка!

Когда посланец передал герцогу просьбу Монфора немедленно ехать в Каркассон, сердце Доминик радостно затрепетало.

Да, Элиза была права – но лишь наполовину! Упавшее обручальное кольцо было плохой приметой – но только для жениха, оставшегося без законной брачной ночи; а невеста – невеста была готова петь от счастья: он уезжал! Похоже, надолго, а, может быть, и навсегда!

Девочка следила за быстрыми сборами герцога в дорогу сияющими из-под вуали глазами. Только бы ничем не выдать свою радость!..

«Теперь надо незаметно исчезнуть из капеллы, – подумала она, когда Черная Роза, поцеловав ей руку, направился к выходу, – снять платье – и всё будет закончено. И Фло можно будет не прятаться больше.»

И она стала потихоньку, делая маленькие шажки, продвигаться к двери часовни.

Но, когда Дом уже была готова, подобрав юбку и длинный шлейф, броситься наутёк, сзади раздался голос, показавшийся бедной девочке ударом грома:

– Мари-Доминик!

Это был голос священника. Уж не ослышалась ли она?.. Дом замерла; но тут же вспомнила о своей роли, вспомнила, что она – не Доминик, а Флоранс. Не оборачиваться… Не выдать себя ничем….

Она втянула голову в плечи и подхватила шлейф, чтобы бежать. Но голос сзади повторил, уже громче и жестче:

– Мари-Доминик! Остановись!