Элизиум. Рок

Он не стремился к власти над миром, не был одержим никакой идеей, он ничего не хотел и ничего не ждал. Он просто жил, неведомыми способами продлевая свой бесконечный век.

– Сейчас я бы мог произнести кучу словесного мусора в адрес нашей замечательной компашки, – развязно заговорил нечеловек. – Н-но… откровенно говоря, я уже не в том состоянии. Дорога и вино – убийственная смесь…

– П-прошу вас! – засуетился Коллингвуд, уступая свое место во главе стола.

– О нет, не стоит. Налейте мне чего-нибудь похолоднее и давайте, рассказывайте, у кого что нового!

Наступила недолгая пауза, в течение которой никто не решался подать голос.

– Портер! – Рейнеке ткнул пальцем в молодого адвоката, мечтавшего о сенаторском кресле. – Вы прямо горите.

Джордж Портер и правда сиял, как школьник, подготовивший блестящий реферат.

– Сэр, я лично провел исследовательскую работу и нашел неопровержимые доказательства того, что люди с волшебными способностями представляют собой отдельный биологический вид, новую ступень эволюции, опередившую эрмов примерно настолько, насколько те опережают неандертальцев.

– Забавно… то есть интересно. Только не читайте ваших лекций американцам: они будут в бешенстве, узнав, что кто-то в чем-то посмел их опередить.

– Если позв…

– Позже.

Коллингвуд, ломая от волнения пальцы, подошел к Рейнеке, который покачивался на своих журавлиных ногах, с кривой ухмылкой на лице.

– Ну?

– Он г-готов?

– Кто?

– Дэрри!

– Э-э?

– Мой г-гомунк-кулус!

– Ах вот оно что!

Коллингвуд блаженно забулькал и захихикал, потирая ладони.

– О-он па-п-прекрасен.

– Ведите нас, доктор! – скомандовал Рейнеке. – В лабораторию!

Хозяин, почетный гость и толпа человек в двадцать шли по бесконечным комнатам и коридорам особняка. Рейнеке чуть припрыгивал, звонко стуча каблуками и напевая мотив из оперы «Паяцы».

Лаборатория мистера Коллингвуда представляла собой длинное, лишенное окон, помещение, сплошь заставленное стеклянными ящиками с заспиртованными в них, неудавшимися шедеврами заядлого алхимика-самоучки. Некоторые из них напоминали земноводных, иные рептилий, третьи имели сходство с человеческими младенцами.

– Вот, – выдохнул Коллингвуд, доставая банку с живым, бледным тельцем внутри, одновременно похожим и на лягушку, и на человеческий эмбрион.

Крохотный, как у рыбы ротик существа беспрерывно двигался, выпуклые, слепые глазенки уже приоткрылись.

– Его з-зовут Д-дэрри!

Рейнеке бесцеремонно выхватил банку у Коллингвуда и повертел ее в руках.

– Он некрасив.

– О-он ещ-ще маленький, – опешил Коллингвуд.

– Он не будет красив, – небрежно возразил Рейнеке. – Пальцы не оформятся… Нельзя взращивать то, что ущербно изначально – золотые слова Арнальдуса де Виллановы.

– Я н-не с-с…

– Питер… Кстати, где он? Ваш маленький помощник дворецкого – это Эверест вашего творчества. Все остальное – куча убитого времени и переведенного белка. Я же советовал вам бросить гомункулов и заняться палингенезом? Советовал?

– Эт-то м-мой л-лучш-ший эк-кземпляр!

– Нет, это издевательство над природой.

Рейнеке уронил банку на пол, и та разлетелась брызгами. Дэрри заерзал в предсмертных судорогах посреди расползающейся лужи и осколков стекла.

– О-о-о… – застонал Коллингвуд, дрожа и опускаясь на колени. – Н-нет!

Его лицо мучительно сморщилось, в глазах заблестели слезы.

– Д-дэрри-и!

– Возвращаемся к застолью! – не глядя на него, скомандовал Рейнеке.

Спустя полчаса собравшиеся стали растекаться из гостиного зала по всему особняку.

Рейнеке развалился в кресле у пылающего камина в окружении ловящей каждое его слово экзальтированной юной публики. Подростки были от него без ума. В отличие от родителей, чистое зло прельщало их, прежде всего, своей чистотой, а не какими-то мелкими сопутствующими выгодами.

– Еще раз повторяю, это не дьявол! – вяло оборвал Рейнеке одного из говоривших. – Ну не дьявол, понимаете? Тот, кого вы называете «дьявол» – это ничто иное, как наш настоящий бог. А «бог» – это такой парень, которому на все наплевать уже добрых тринадцать миллиардов лет. Молитесь тому, кто о вас хотя бы знает!

– Но сэр… – начал шестнадцатилетний веснушчатый паренек с горящими глазами.

– Можете мне верить, я говорю его устами! Да-да… Если угодно, я марионетка, натянутая на его мощную длань!

– Так, что у нас сегодня в э-э… приоритете? – промолвил Рейнеке, уже обращаясь к самому себе. – Доклад Портера на тему «какие мы молодцы», познакомиться с нашим дорогим суицидальником из Лондона, слепая овечка и… конечно же, игра! Да… Игра, во имя которой мы все здесь, собственно, и собрались!

Многие, прежде ни разу не бывавшие на съездах «Крысиного короля», молодые люди изумленно округлили глаза.

– Игра… – сладко повторил Рейнеке. – Мы… собрались здесь… чтобы… славно и весело провести время!

Карлик Питер принес ему новый бокал на золотом подносе.

– Спасибо, малыш.