О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

– Что ты говоришь? Но это же кошмар!

– Нет. Он ее не узнал, представляешь!

– Нет.

– И не надо. Эда, можешь меня поздравить. Я выхожу замуж. За него. За Камбра Строфанзена!

– Да ну!!!

– Хочешь быть моей свидетельницей?

– Спрашиваешь!

– Тогда приезжай. У нас есть три дня.

– Прекрасно. Послезавтра я буду.

Вот так и Риза, и Камбр нашли своих свидетелей.

Церемония прошла весьма скромно. Из Ризиных родственников присутствовал только Руфус, а Камбровых вообще не было. Позвали только самых близких друзей: Клинка Донела, Топу Коламеи, Дигги Сорица и доктора Эджа Катерсена.. Риза пригласила также Солу Дурикус и Фрезию Дабдли, своих дурмунурзадских подружек.

Вечером накануне свадьбы приехала из Миски Эдулия Самси, весьма шустрая молодая особа с острым носиком и маленькими черными бегающими глазками, придававшими ее лицу выражение несколько хитрое и стервозное, отчего она время от времени становилась невероятно похожа на фурию.

К тому же Эдулия Самси и приволокла из Миски чемодан всевозможных нарядов, украшений и косметики. Он оказался таким тяжелым, что Камбр с Руфусом вдвоем едва смогли его приподнять и не окажись на вокзале глюка Хамфри вряд ли бы его доставили в целости и сохранности.

В утро церемонии Эдулия так долго прихорашивалась перед зеркалом и так тщательно выбирала наряд, что Риза едва не опоздала на собственное бракосочетание.

Оказавшись в мэрии, Эдулия с любопытством огляделась, глазки ее заблестели, и пока мэр Чоли Тронкл читал «Приветственное слово брачующимся», она старательно осматривала всех и вся. Когда же взгляд ее упал на Трепла, который, подрабатывал в мэрии свадебным фотографом и в этот момент как раз старательно щелкал фотоаппаратом, на лице Эдулии Самси отразилось столь неподдельное восхищение, что не заметить его мог только слепой. На зрение Трепл не жаловался. Он еще раз глянул на Эдулию и… был сражен наповал. Так что все оставшееся время церемонии вместо того, чтобы снимать молодоженов, он снимал Эдулию Самси Краб.

Не стану описывать всю церемонию, хотя, возможно, это кому-нибудь и чрезвычайно интересно. Но все уже описывалось сотни раз, к чему повторяться? Риза была в красной хламиде невесты, Камбр – в синей хламиде жениха.

На Силизенде весьма ревностно блюдут традиции, а традиции предписывают: при заключении брака все должно быть предельно просто: никаких шикарных платьев, никаких вычурных причесок, украшать себя могут только гости, каковые и пришли в столь шикарных туалетах, что дух захватывало. Дамы так старались перещеголять друг друга, что из-за шороха юбок и звона драгоценностей мэра едва было слышно. Единственное же украшение, которое допускалось для жениха и невесты – изумрудные серьги, которыми они должны были обменяться в конце церемонии.

Церемония длилась два часа и прошла торжественно и без каких-либо неожиданностей. Под конец молодожены принесли клятву верности, обменялись сережками, и мэр со словами «живите в мире и согласии, и пусть вас не разольет никакой дождь, ни серебряный, ни золотой» вылил на каждого по ведру воды.

Отжав воду из хламид, Камбр и Риза объявили, что с первым почтовым звездолетом летят на Драму, а свадебную вечеринку устроят сразу по возвращении. После чего гости, несколько разочарованные, разошлись по домам. Эдулию хотели было отправить ночевать в Бегемотник к Руфусу. Но она заявила, что у нее другие планы, и удалилась под ручку с Треплом. Камбр и Риза тоже домой не пошли, вместо этого они сели на велодрын и отправились… Куда? Ну, это вы, может быть, и узнаете… когда-нибудь потом.

Глава 12. Как Камбр и Риза ездили на Драму

Надо заметить, что тактичность как-то не входит в число дурканских добродетелей, наоборот, пожалуй, никто лучше дурканина не сумеет испортить вам настроение, громогласно сообщив о том, как вы неважно выглядите, естественно, безо всякой задней мысли, просто по доброте душевной, или застав в самый неподходящий момент, пусть даже и дома и с самым невинным видом спросив: «А что это вы тут делаете? А-а, …! Ну-ну. Продолжайте, продолжайте, не обращайте внимания, я тут в уголке посижу».

Мукезцы же в этом плане вообще народ выдающийся, от их недреманного ока ничто не ускользает, и уж будьте покойны, если у вас что-то произошло, самое пристальное внимание общественности вам обеспечено.

Однако целых три дня после церемонии бракосочетания Камбру и Ризе никто не мешал. Возможно, как раз потому, что дома их застать было практически невозможно. Они великолепно провели время, гуляя по окрестным лесам, купаясь в Мерке и занимаясь рыбной ловлей. Риза, к радости Камбра, оказалась прекрасным рыболовом. Она не визжала, как некоторые дамы, при виде шмыглика или водяной плюхи, а спокойно насаживала их на крючок, и страдания наживки, а также рыбы, вытаскиваемой из воды, ее как-то мало трогали. Она даже ухитрилась поймать здоровенного друбла, килограммов эдак на 30, при этом он чуть не уволок ее в воду, но Камбр вовремя подоспел. Вдвоем они вытащили рыбину, зажарили ее тут же и съели. Если помните, друбла готовить надо сразу, иначе одеревенеет, и пиши пропало.

Рыбалка рыбалкой, но наши герои ведь собирались на Драму. До отправления оставалось всего три дня, а многочисленные справки, разрешения, визы, паспорта – то есть все те бумаги, без которых на Силизенде невозможно никакое путешествие, тем более межпланетное, оформлены еще не были.

И тут им здорово помогли Руфус и Дубс Дубстен или, как его чаще называли, Дубик.

Дубик, крепенький толстячок с немного отвислыми щечками и круглыми, вечно удивленными глазами, отчего лицо его приобретало выражение беспредельной наивности, был закадычным другом Руфуса и работал в Таможенном союзе, ведал всеми межпланетными перевозками как дуркан, так и товаров. Вид его настолько вводил в заблуждение сограждан, что всевозможные жулики желали иметь дело только с Дубиком, а оказавшись в тюрьме, искренне недоумевали, как такое могло произойти? В Таможенном союзе Дубик пользовался славой грозы контрабандистов, но с друзьями был сердечен и мягок и всегда старался помочь. Конечно, он не мог отказать в просьбе Руфусу разрешить все бюрократические трудности по его ведомству. Да и Руфус, который в перерывах между приступами лени все же посещал муниципалитет, лично знал многих чиновников и мог уладить любое дело, кроме уголовного. Так что документы, всякие там визы, разрешения, справки и заграничные паспорта были оформлены с наивысшей скоростью, на которую только способны мукезские чиновники, а именно за три дня.

Молодоженам оставалось только спокойно собраться, купить Ризиным родственникам подарки и не опоздать к отправлению.

Пассажиров на этот рейс было немного. Не считая Ризы и Камбра, в просторном холле космопорта томились в ожидании отправления семейство из Миски, двое ученых из Леденца, несколько военных и пятеро иностранцев, по виду тоже военных, но представлявшихся банкирами.

Камбр в жизни никогда никуда не летал, на Силизенде-то ведь нет летательных аппаратов, поэтому он немного нервничал, что, впрочем, не помешало ему перезнакомиться со всеми пассажирами. А с главой семейства из Миски Солоком Дирксом даже и подружиться. Сначала они поболтали о том о сем, но через некоторое время Камбр почувствовал, что не может сидеть спокойно, и начал мерить шагами холл космопорта. Минут за десять до объявления посадки он уже совершенно не находил себе места, готов был на стенку лезть, так что Солок Диркс, почти насильно увел его в буфет и заставил выпить стакан угорельника, уверяя, что это испытанное средство от всего на свете. Средство и впрямь помогло, по крайней мере, оставшееся время Камбр просидел спокойно в кресле, слушая очередной рассказ Солока о его путешествии на Фрамугу и смутно подозревая, что тот здорово врет.

Риза как путешественница более опытная вела себя спокойнее, не вскакивала поминутно и не смотрела все время на часы. Уютно устроившись на диванчике рядом с женой Солока Дезой, она слушала ее бесконечный монолог о детях, муже, хозяйстве и модных тряпках, улыбаясь и поддакивая, правда, несколько невпопад, поскольку думала вовсе не о фасоне модного платья и не о шляпном салоне госпожи Чурки. Ее волновала предстоящая встреча с родственниками.

Посадку, наконец, объявили. И прошла она без особых приключений, если не считать того, что младший сынишка Дирксов Хонк, как раз в это время решил поиграть в прятки с родителями, а поскольку по части пряток он был докой, то всем пассажирам срочно пришлось включиться в игру и, заглядывая во все щели и закоулки космопорта, кричать: «Хонкурс, Хонкурс, где ты? Вылезай! Мы улетаем!» – чтобы найти сорванца. Мальчишку обнаружили в одном из перевернутых контейнеров во дворе космопорта, и счастливый папаша Диркс пообещал непременно выдрать сынка хорошенько, вот пусть они только доберутся до Драмы. Когда же все успокоились и принялись грузить вещи, у профессоров из Леденца оказалось столько багажа, что понадобилось срочно вызывать директора-распорядителя, чтобы он лично дал разрешение на провоз такого количества груза (и, между прочим, половину пришлось-таки оставить, к большому удовольствию диспетчера Сингла Хлюпковича и командира корабля Флайра Фьювкинсиса).

Когда все было наконец улажено, погружено, проверено, пассажиров разместили в каютах центрального отсека, настоятельно рекомендовав мест своих в ближайшее время не покидать, и для большей безопасности заперли двери кают. Камбр на это только рассерженно фыркнул. Ему так хотелось посмотреть, как все будет происходить, но в каюте окон не оказалось, и о том, что путешествие началось, Камбр догадался только по легкой вибрации стен.

Едва двери открыли, Камбр выбрался из каюты и отправился в капитанскую рубку, поглазеть вместе с остальными пассажирами в большой иллюминатор. Как раз проходили мимо красавицы-Оды, и он мог всласть налюбоваться серебристо-желтой властительницей дум всех поэтов Силизенды.

Ода была так близко, что, Камбр, прильнув к иллюминатору, разглядел даже несколько горных цепей, длинных и извилистых. Медленно и важно проплывали мимо него остроконечные пики и бездонные провалы, ровные плато и глубокие темные пещеры, ему даже показалось, что он разглядел… Ну нет, это ему, конечно же, только показалось.

Где-то там, чуть подальше, должна была находиться Хайана, но разве ее когда-нибудь кто-нибудь видел?

Впрочем, ходили легенды, что какие-то сумасшедшие еще на заре развития космонавтики, ухитрились каким-то образом высадиться на Хайане, и даже, вроде бы, смогли-таки оттуда улететь, но вот что с ними стало потом, никто так никогда и не узнал.

Полет длился две силизендских недели и был прескучным. Не случилось ровным счетом ничего: ни пьяных драк, ни бунта голодной команды, ни взрыва двигателей, ни нападения космических пиратов… Пассажиры от нечего делать ходили друг к другу в гости играть в метлу, забор и дедхрум (местный вид шахмат) или читали в библиотеке потрепанные романы из жизни космопроходцев. После ужина все, включая немногочисленную команду, собирались в кают-компании и веселили себя, рассказывая всякие небылицы, а то и устраивая танцы. Но Камбр и Риза редко покидали свою каюту. Им вполне хватало друг друга.

Однако любому, даже самому долгому и скучному путешествию приходит конец. Проверив документы и буквально обнюхав все на звездолете в поисках контрабанды, пара громил из санитарно-таможенного контроля поставила печати на все бумаги. Дверь шлюза с громким чмоканьем отъехала в сторону и… Привет, другой мир!

Драма встретила низкой облачностью и дождем. Не проливным, а противным, мелко моросящим. От висящей в воздухе водяной пыли было трудно дышать, а одежда в мгновение ока стала мокрой и липкой.

Космопорт на Драме, как и на Силизенде, всего один. Находится он близ Сумара, второго по величине города Драмы, и, в принципе, ничем не отличается от дурмунурзадского. Тот же похожий на ангар зал ожидания, те же дорожки, выложенные, правда, серой плиткой. Зелени, впрочем, поменьше. Нет ни банановых дубов, ни кокосовых елок. Да и чего ожидать от северного полюса Драмы, где приличного-то дерева днем с огнем не найдешь, так, сплошь мелкий кустарник.

Пассажиры высыпали из звездолета и, ежась от сырости, направились гурьбой к залу ожидания. Оказалось, что всех, кроме Камбра и Ризы, кто-нибудь да встречал. Группа банкиров-военных погрузилась в большой двухэтажный кар-бас. Ученые из Леденца едва успели выгрузить оборудование и пристроить его на склад, как подъехала сотка, откуда вылезли два лохматых бородача и, издавая нечленораздельные вопли, полезли обниматься. Отхлопав о спины друг друга руки, вся четверка, весьма довольная встречей, погрузилась в сотку, которая тут же растворилась в тумане. Семейство Дирксов встречала шумная толпа родственников, приехавших аж на двух кар-басах. Через минуту у дверей вокзала остались сиротливо стоять только Камбр и Риза.

Собственно, Риза этому ничуть не удивилась. Похоже, братцы за время ее отсутствия совсем не изменились. Небось, Шетур на правах старшего и более умного решил, что встречать их поедет Антик, а тот, как всегда, замотался с делами и обо всем забыл. Да, наверняка, так оно и было. Но теперь нужно срочно придумать, что делать дальше…

Пока Риза размышляла, а Камбр глазел по сторонам в поисках какого-нибудь средства передвижения, к ним подъехала черная сотка с золотой молнией на боку и оттуда выскочил сам Слоупек Пабс.

– Папочка! – завизжала Риза, бросаясь к нему на шею. Слоупек крепко обнял ее, расцеловал, подхватил на руки и закружил, как малышку.

– Папочка, как ты здесь оказался?! – воскликнула Риза, едва он опустил ее на землю. – Ты же должен быть в монастыре!

– А! – махнул рукой Слоупек. – Мне надоело. Эти монахи такие зануды! Я, правда, было совсем собрался принять полный постриг и уйти в пустыню, но тут Антик позвонил и сказал, что ты вышла замуж. Естественно, я сразу выкинул эту дурь из головы, все бросил и приехал тебя встречать.

– О, папочка! Как я счастлива! – Риза снова прижалась к нему. – Папочка, познакомься! Это мой муж, Камбр Строфанзен.

Камбр поклонился. Слоупек оглядел его, приподнял правую бровь и, обняв, дружески похлопал по спине.

– Моя дочь – чудная девочка. И я ее очень люблю. Смотри же, береги ее.

– Разумеется! – воскликнул Камбр. – Можете быть уверены! Я просто обожаю Ризу. Скорее меня затопчет стадо бронтокряклов или болотный чвакл разорвет на мелкие клочки, чем с ней что-то случится!