О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

– Ладно

– Вот и славненько. Наберем корзину крякусов. Риза будет в восторге.

– Когда выходим?

– В день рождения и пойдем. Если выйдем до рассвета, то к обеду обернемся, как раз успеем.

– Ох, Камбр, не нравится мне это, – покачал головой Руфус.

– Ты можешь предложить что-нибудь получше?

– Ну, может быть, все-таки заранее как-то оно?..

– Крякусы собирать заранее?! Соображай! Где я их держать буду? А кроме того, они дорастут до нужного размера как раз через десять дней.

– Ладно. Пусть так. Двадцатого в четыре утра.

На том и разошлись. Глюк Хамфри вылетел в окно, у него вошло в привычку перемещаться в городе по воздуху. «Быстро, эффективно и для крыльев полезно», – говорил он. Хотя Руфус и Камбр подозревали, что он просто перед Лякой выпендривается.

Руфус пошел к Ризе, и они еще какое-то время о чем-то шептались в прихожей, при этом Риза чем-то шуршала и звенела, видимо, подсовывала ему продукты, поскольку считала (и не без основания), что бедненький Руфус плохо питается, а эта его Люка готовить не умеет и совсем о нем не заботится. Наконец и Руфус ушел.

Риза пошла на кухню мыть посуду. А Камбр постоял немного в гостиной, прислушиваясь к звукам льющейся воды, звяканью тарелок и Ризиному мурлыканью, потом заглянул в детскую, поправил одеяло у Шамбра, поцеловал Келлер, разметавшуюся на кроватке, зашел в Ризину комнату, полюбовался на сладко посапывающую Солар. Потом прошел к себе в кабинет и сел писать поздравительный сонет.

Вообще-то писать стихи к датам Камбр не любил, но тут был такой случай. Ризе исполнялось 30 лет. Дата по силизендским понятиям весьма значимая. И кроме того, Камбр любил Ризу и очень хотел, чтобы она была счастлива.

Строчки быстро ложились на бумагу, Камбр писал, почти не задумываясь:

В струях малиновой зари

Как упоительно и сладко

Решать твои, мой друг, загадки,

Когда в крови огонь горит…

Тем временем Руфус, возвращаясь в Бегемотник, решил сделать крюк и заехать в ресторанчик «У Джока», ставший после отъезда Топу Коламеи в Тамар и заката звезды «Тупла» чуть ли не самым популярным в Мукезе. Джок Свисс, хозяин ресторана, был, конечно, прохиндеем, каких свет не видывал, но готовил всегда отменно, а торты и пирожные у него вообще были выше всяких похвал. Клинк Донел даже говорил, что «Весеннее наслаждение» Джока превосходит все, что делал в свое время Топу. Руфус считал, что Клинк преувеличивает, но пирожные брал с удовольствием. Теперь он хотел заказать Джоку торт к Ризиному дню рождения.

Ресторатор встретил его с распростертыми объятиями, и в пять минут они обо всем договорились. Торт должен был быть в виде летящего многоцветного дракона, несущего в лапах огромное шоколадное яйцо с сюрпризом.

– Отлично, – потирая руки и широко улыбаясь, произнес Джок. – Это вам будет стоить кучку колбасных обрезков.

Руфус аж крякнул.

– Побойся богини, Джок! Или ты хочешь, чтобы я пошел к Ватрингу или к хлопушке Джо-зи? Кучка обрезков! Это же форменный грабеж… Не-ет, так дело не пойдет…

– Ах, господин Паперс, жизнь нынче такая дорогая…

– Джок, я же не хочу ничего сверхъестественного. Да и некогда мне с тобой торговаться. Либо ты снизишь цену до приемлемой, либо…

– Ладно-ладно, – Джок пошел на попятный. Пусть будет половина.

– Господин Свис, это грабеж.

– Что вы, дорогой! К чему такие слова. Ну хорошо, еще сто маней скину, но не больше.

– Триста маней.

– Сто пятьдесят.

– Двести.

– Ну ладно, двести, но только ради вас. Я ведь буду работать себе в убыток!

– О, в убыток! Хорошо, договорились. Вот задаток. Только чтобы все было динь-динь.

– Разумеется!

Выйдя из ресторана, Руфус с удивлением заметил, что уже довольно темно. Он огляделся в поисках велодрына, но того нигде не было видно. «Вот ведь паршивец, опять удрал в бензолавку, – горестно вздохнул Руфус, представив, что придется тащиться в Бегемотник пешком, – нет, надо что-то с этим делать…» В конце улочки мелькнула чья-то тень. Руфус не обратил не нее никакого внимания, свернул в ближайший переулок и побрел к проспекту. Когда он услышал за спиной странный шорох, до проспекта Торопыжников было рукой подать. Руфус резко обернулся, и тут что-то шарахнуло его по затылку. Медленно-медленно, как во сне, опустился он на мостовую и потерял сознание…

***

Камбр все еще сочинял поздравительный сонет, когда в дверь позвонили. «Второй час!» – отметил он с удивлением, и, бормоча про себя, кого это принесло в такую познотень, поплелся открывать.

На пороге стоял Флюс Шорох, знакомый капитан из полиции, и нервно теребил в руках фуражку. При виде его Камбр почувствовал в животе ледышку.

– Флюс? Что-то случилось?

– Извини, Камбр, поздно, конечно, но тут это… Руфус, это… Он в больнице, понимаешь ли.

– Как?! Где?!!

– Патруль нашел его возле городской свалки. Сначала думали, труп, а тут смотрим, дышит… Короче, в больнице сказали – ничего, вроде, оклемается.

– Надо Ризе… Его можно видеть?

– Ну он, вроде, без сознания был, но врач сказал все обойдется.

– Риза!

– Я слышала, – Риза стояла, прислонившись к косяку двери детской, и лицо ее было ужасающе бледным. Камбр бросился к ней, а Флюс побежал на кухню за водой.

– Я в порядке, – Риза отстранила Камбра и выпрямилась. – Позвони Слоупеку, нельзя оставлять малышей одних. Я сейчас оденусь. Флюс, отвезешь нас?

– Конечно. Это, со мной Джанг, мой напарник, он может посидеть с малышней.

– Хорошо.

Они быстро собрались, и Шорох доставил их на своей сотке в больницу.