О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

Руфуса уже пришел в себя, но был очень слаб. Он лежал в палате замотанный бинтами, удивительно похожий на здоровенную личинку розовой лисички, только нос торчал, да кончик лохматой шевелюры.

– У него сотрясение мозга, сломано два ребра, куча синяков. А так, считай, в рубашке родился, ничего важного не отбили, – говорил хирург, провожая Камбра и Ризу до палаты. – Напичкали обезболивающими и транквилизаторами, так что он довольно вялый. Да вы не пугайтесь. Уже завтра сможете нормально пообщаться.

Тяжко ворочая языком и то и дело погружаясь в розово-серый туман, Руфус честно пытался объяснить капитану полиции, что ничего не помнит и как это случилось не знает. Потом капитан куда-то исчез, а из тумана выплыло встревоженное лицо Камбра и зареванное – Ризы. Руфус попробовал было сказать им, что все в порядке, не стоит переживать. Но язык совсем отказался повиноваться, и он только слабо улыбнулся.

На следующее утро он уже выглядел значительно лучше и был в состоянии принимать гостей.

– Два дня, – хорохорился Руфус. – Два дня, и я встану.

– Лежи уж, – хмурился Камбр. – Обойдемся без тебя. Я поговорил тут с врачом, он сказал, что неделю, как минимум, ты будешь здесь лежать, а потом еще пару недель сидеть дома и никуда не высовываться. Да ничего, не переживай. Сходим за крякусами вдвоем с Хамфри.

***

Ранним-ранним утром в день Ризиного рождения, когда небо еще только чуть посветлело, приобретя еле уловимый оттенок бирюзы, отчего звезды сразу побледнели и стали едва различимы, когда тени Хайаны только-только прекратили свою сумасшедшую пляску, Камбр осторожно выскользнул из дома.

Город спал, лишь редкие тени скользили по мокрым, словно кожа румуса, тускло поблескивающим в свете газовых фонарей, тротуарам, да балинные кошки на крышах сверкали изумрудами глаз. Легкий ветерок, еще не набравший сырости середины осени, запутался в Камбровых волосах и похолодил шею. Камбр поежился и прибавил шагу.

Возле подземных гаражей его поджидал глюк Хамфри с небольшой корзинкой в руках. Спустившись на второй уровень, они отыскали сладко похрапывающий и ничего не подозревающий велодрын, безжалостно его разбудили, вывели из теплого гаража и, не обращая внимания на стоны и ворчание, уселись и поехали по знакомой дороге через площадь Конформистов, мимо Дворца Разногласий, мимо Леденцового сквера, затем выехали на шоссе космонавта Свечника, ведущее к космопорту, и Камбр прибавил скорость.

За две лиги до космопорта они свернули на проселок. Велодрын, весьма недовольный, запрыгал на кочках, но Камбр скорости снижать не стал, так что к Западному болоту они подъехали, когда солнце лишь едва-едва высеребрило самые верхушки стеклянных берез.

– Приехали, – Камбр остановил машину и вылез. – Дальше слишком топко, не проехать. Велодрын здесь оставим, я тут место приметил. Под вон тем листотрясом здоровенная дыра есть, хоть кар-бас прячь, никто не найдет.

Глюк Хамфри слез с велодрына, немного покрутился и понюхал воздух.

– Сыровато.

– Болото же рядом.

– Я и говорю, сыровато.

Они отправились вглубь леса по едва заметной тропке. Глюк Хамфри отыскал длиннющую палку, внимательно ее осмотрел, покрутил в руках, попробовал согнуть и, удовлетворенно хмыкнув, сунул под мышку.

Сначала тропка вилась сквозь заросли тигрошника, затем лес как-то сразу поредел. Высоченные стеклянные березы и густой тигрошник сменились низкорослыми манговыми ивами да кривокосыми кокосовыми елками, весьма чахлыми на вид, но тем не менее вот-вот готовыми зацвести, все чаще попадались заросли корчужника и заморожечника, а один раз они чуть было не влезли в густой проволочник, Камбр в последний момент заметил его хищный металлический блеск. Тропка привела к холму. Они поднялись на вершину и замерли.

Обширное Западное болото дремало перед ними, укутанное плотным туманом, который словно море плескался у самых их ног. Время от времени от клубящейся, беспрестанно меняющейся поверхности отрывались серо-розовые прозрачные клочья и, поднимаясь в светлеющее небо, нехотя таяли. Один такой клок размазался по Камбровой физиономии, и он долго вытирал ее большим клетчатым платком.

– И куда теперь? – спросил глюк Хамфри, вволю налюбовавшись на туман в попытке разглядеть хоть что-нибудь внизу.

– Вниз.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

– Ага. Не бойся. Пошли.

Они спустились в долину по широкой тропе. Туман был такой густой, что они с трудом различали друг друга, но Камбр уверенно шел вперед. Как вдруг тихое «О-ох-р-р» заставило его резко остановиться.

– Где это?

– Что?

– Ты не слышал? Это охр…

– Нет.

Они постояли немного, прислушиваясь, затем двинулись дальше, и тут снова раздалось «О-ох-р-р». Но гораздо ближе. Камбр вцепился в глюк Хамфри и прошипел ему в ухо: «Это чвакл, бежим!»

В панике они свернули с тропы, с ходу вломились в какие-то кусты, вымокнув при этом с головы до ног, продрались сквозь них, кубарем скатились в овраг, стараясь при этом не выпускать друг друга из вида, чтобы не заблудиться в этом кошмарном тумане.

– Чтоб я еще раз… – пыхтел глюк Хамфри.

– Догоняет, догоняет – в ужасе повторял Камбр, и они неслись дальше сломя голову и можно было бы сказать, куда глаза глядят, если бы не сплошная серо-розовая пелена перед этими самыми глазами, сквозь которую ничего не было видно.

Туман, прогретый осенним солнцем, наконец, слегка поредел. Оглянувшись, глюк Хамфри обнаружил, что уже видно шагов за сто и что за ними никто не гонится. Он резко остановился и, поймав Камбра за ворот куртки, дернул к себе. Камбр упал.

– А-а! – заорал он, зажмурившись и отбиваясь изо всех сил от несуществующего чвакла.

– Стой, – прогудел ему прямо в ухо глюк Хамфри, – чвакла-то нет.

– Как нет? А кто есть?

– Никого нет. Похоже, мы удрали от него, или он нас испугался.

– Чвакл испугался? – недоверчиво хмыкнул Камбр, поднимаясь и стряхивая со штанов скалистые хвоинки и траву. – Ну-ну. Однако куда нас занесло?

Туман быстро рассеивался, и глюк Хамфри вдруг увидел невдалеке шевелящуюся тучу.

– Камбр, Камбр, что это?

– Где?

– Да вот же! – и глюк Хамфри ткнул рукой прямо перед собой.

Камбр протер глаза.

– Ничего себе! Это же балбесы. И сколько их! Хэм, ты видел когда-нибудь столько балбесов?

– Не-а.

– Пошли-ка поближе.

Они осторожно приблизились к небольшому стаду мирно пасущихся балбесов и застыли в немом восторге, рассматривая этих восхитительных и необычайно редких животных.

Балбесов тоже заинтересовали две невесть откуда взявшиеся фигуры, они перестали объедать веточки смайкла и с любопытством уставились на глюк Хамфри огромными бархатно-карими с поволокой глазищами. Камбр почему-то на них впечатления не произвел. Их мягкие сиреневые уши встали торчком и начали медленно вращаться вокруг своей оси, как космические антенны, а белые усы встопорщились, и по ним то и дело пробегали красные и зеленые огоньки.

Наконец самый крупный балбес, судя по многочисленным черным пятнам на складчатой зеленовато-бурой шкуре и глубоким белым шрамам на морде – предводитель, совсем обнаглел и, приблизившись вплотную, сунул розовый мокрый нос прямо Камбру в кошелку. Глюк Хамфри, который, в отличие от Камбра, считал, что дикие звери – это дикие звери, нечего с ними цацкаться, не то на шею сядут, тут же стукнул балбеса палкой по шее. Звук получился громкий и резкий. Вожак отпрянул, нехотя повернул в сторону и в два прыжка пересек болотистую полянку. Все стадо с чваканьем и треском, неуклюже переваливаясь, направилось за ним.

– Ну зачем ты? – упрекнул друга Камбр, когда топот балбесов затих. – Они же такие милые.