О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

– Да как сказать, разные. Ты погоди, вот обживешься тут, месяц-другой и все сам узнаешь…

«Ну уж нет, – подумал Камбр, – я тут задерживаться не собираюсь».

– Меня только на обследование положили, – с вызовом сказал он.

– Ну, а я о чем говорю, – радостно заулыбался Симс, – полно времени, обживешься, освоишься. Библиотека тут на седьмом, хорошая библиотека, такие детективчики – ахнешь, ну и вообще, на шестом лаборатории, на пятом нервные лежат, у нас все с обследованиями, на третьем терапия, на втором хроники, кажется, а на первом всякие травмы лечат, хирургия, одним словом. Да скоро сам все увидишь. А кормят тут ничего, ничего кормят, пошли быстрей, а то пирогов не достанется…

На следующий день Камбр в сопровождении медсестры и санитара отправился на шестой этаж проходить обследование. Там его долго водили по разным кабинетам, брали кровь просвечивали рентгеном, помещали в какую-то камеру… в общем, издевались как могли, по выражению старика Веласкеса, до самого обеда. После обеда его оставили в покое, но на следующее утро все началось сначала. Целую неделю его тщательнейшим образом обследовали, проверяя состояние сердца, почек, печени, легких, мышц, крови и еще невесть чего, а потом все неожиданно прекратилось.

Симпатичная сестричка и шкафоподобный санитар перестали будить его по утрам, и Камбр решил, что обследование закончилось. Он было обрадовался, что теперь его выпустят, но о нем как будто забыли. Со скуки он посетил библиотеку на седьмом этаже, но там оказалось мало чего интересного, и все это интересное он перечитал в мгновение ока. Ему удалось разговорить молчаливого здоровяка Лупи Камаса, который, как выяснилось, был путешественником и объездил почти полмира на своем велодрыне, и какое-то время он коротал вечера, слушая захватывающие рассказы Лупи о затерянных в джунглях Манубарры племенах оку и аку или играя в шахматы с Симсом под нескончаемую воркотню Хоммина Веласкеса. Но и это надоело. Он очень скучал по детям, Риза приходила раз в два дня, Руфус тоже один раз пришел навестить, долго крутил носом и сопел, что в этом госпитале что-то не так. Горло у Камбра успело пройти и опять заболеть, потому что из окна, возле которого стояла его кровать, нещадно дуло, так что он опять простыл. А врач все не появлялся и не появлялся. Хорошо хоть кормили сносно.

Наконец через две недели после окончания обследования совершенно отчаявшегося Камбра пригласили на прием к профессору Костоправсису.

В большой светлой комнате, куда пришел Камбр, и где все, абсолютно все, включая стены, кушетку, стол и большой шкаф, набитый бумагами, было выкрашено в ослепительно белый цвет, за столом, склонившись над бумагами, сидели двое: профессор Костоправсис и доктор Хедек.

Камбр кашлянул. Это не произвело на медиков никакого впечатления, и Камбр, подождав чуть-чуть, кашлянул погромче.

– А-а-а, господин Строфанзен! – радостно потирая пухлые ручки, воскликнул профессор. – Как мы рады. Входите же, входите. Идите сюда, во-от так. Повернитесь к свету, голубчик. Ну-ка, ну-ка, посмотрим. Скажите «а»…

– А-а-а.

– Отлично, отлично. Посмотрите коллега, какой ярко выраженный Кудряпсус манилус терри.

– Ну да, я и говорю, что избыточное излучение.

– Какое излучение, коллега?! Это же типичный застарелый вывих. Вы пульс, пульс пощупайте. Нос закладывает?

– Ага.

– Ну! Что я вам говорю! – и профессор торжествующе потряс руками. – Все анализы говорят, что у него вывих. Застарелый. Что и вызвало осложнения. На нервной почве.

– Нет-нет! Это излучение!

– Нет вывих. Типичный вывих. Типичнейший

– Позвольте-позвольте, при всем моем уважении я с вами никак согласиться не могу. Типичное да, но не вывих, а избыточное излучение. Суставы болят? Болят. Голова болит? Болит. Горло красное? Красное.

– А сыпь? Где у него сыпь? А возбуждение? Он же вялый, как сонная лисичка. А глаза?! Вы посмотрите его склеры. И это покашливание. Нет. Вы мне чушь тут порете, дорогуша. Обследование показывает, что это типичный, типичнейший вывих. Застарелый. Вы себе что-нибудь вывихивали, дорогуша? – неожиданно повернулся профессор к Камбру.

– А-э-а, кажется…

– Когда? – профессор уставился на Камбра круглыми желтыми глазами.

– В детстве, вроде бы. Да я плохо помню. Вроде бы, мы с бабушкой пошли в магазин, и вроде бы, я по дороге споткнулся и вывихнул себе лодыжку. Но я не помню…

– Вот! Вот видите! Я был прав, – торжествующе поднял профессор палец. – Я был абсолютно прав – это застарелый вывих.

– Что же вы раньше молчали! – накинулся на Камбра Сульф Хедек.

– А вы не спрашивали, – буркнул тот, но врач его уже не слушал.

– Ведь это совершенно меняет всю картину, – бубнил он, потирая подбородок. – Ведь теперь его надо лечить электрошоком в сочетании с увч и ядом степной злючки.

– Да-да, вы совершенно правы. А на ночь укол дрыхалки медвяной. Так и запишем в истории…

– Что?! Э-э-эй, стойте, стойте! Кого это надо лечить электрошоком? Я не согласен. Вы что, сдурели? У меня горло болит и нос заложен, только и всего, а вы…

– Тихо больной. Вы уже давно не в состоянии адекватно оценивать свое состояние. Раз уж запустили болезнь. Застарелый вывих очень опасен и трудно поддается лечению. Поэтому электрошок – это как раз то, что вам сейчас нужно.

– Да нет у меня никакого вывиха!

– Нам лучше знать. Да вы не бойтесь, дорогуша, мы вас вылечим. Полгодика, и будете как новенький. Сестра, отвезите его в палату номер 22 и приготовьте к процедурам.

– Но я лежу в 48-й.

– Вы там лежали. Но с таким диагнозом вам на четверном этаже делать нечего. Теперь ваша палата двадцать вторая.

Вошла сестра, а следом за ней два мрачных санитара.

– Что, буйствует?

Камбр совершенно ясно понял: нужно выбираться из больницы и как можно скорее. Он покорно дал сестре уложить себя на каталку и отвезти в палату.

– И когда будет этот самый электрошок? – спросил он самым что ни на есть невинным тоном, когда сестра заботливо укладывала его в постель в новой палате.

– Завтра с утра. А сейчас увч.

– Это не больно?

– Нет, что вы. Это даже приятно. Через час я за вами зайду, – сестра вышла, а Камбр соскочил с кровати и бросился к окну. Второй этаж. И труба рядом проходит. Мило. Как стемнеет, можно будет выбраться. Только бы никто не заметил.

– Что, бежать хочешь?

Его новый сосед по палате, пожилой дурканин, который уже второй месяц лежал с подозрением на инфаркт, с любопытством смотрел на Камбра.

Камбр резко оглянулся и прижал палец к губам.

– Тсс. Надо, иначе они меня тут до смерти залечат. Эти идиоты решили, что у меня какой-то застарелый вывих и собираются лечить электрошоком.

– Сочувствую. Меня можешь не опасаться, я тебя не выдам. Вон в той люстре скрытая камера, ее опасайся.

– Спасибо, что предупредили.

– Наклонись-ка, я тебе еще кое-что скажу. Они тебе какие уколы прописали?

– Я не помню, что-то вроде медвянки… нет, дрыхалки медвяной, кажется.

– Так я и думал. Это снотворное. Вколят вечером, всю ночь будешь дрыхнуть без задних ног.