Изгой

Я думаю, Родион допускает вероятность нашего отказа, но она была слишком незначительна. Мы все это понимаем. При неблагоприятных условиях риск возникал колоссальный. После дозы кокаина мне захотелось отбросить сомнения и отдаться случаю. Я слишком долго был правильным и носил эту маску, которая срослась с моим лицом. Нужно посмотреть правде в лицо: судьба поймала меня за яйца, и теперь я там, где должен быть. Я стал мудр, побывав в шкуре того, кем не хотел быть. Теперь я использую этот опыт так, как необходимо – беспощадно правильно.

– Ну ладно. Мы с Андреем согласны, – сказал Барон и повернулся назад. – А ты? – Он посмотрел на меня.

– Да. В деле видна перспектива.

– Молодцы, ребята, – монотонно проговорил Родион.

8

Родион занимал нишу рискового человека. Он один из тех немногих, кто всегда ставит на всё, и по нему не скажешь, что он плохо живёт.

– Зачем тебе приплетать нас в это дело? – обратился Барон к Родиону. – Ты бы мог всё провернуть в одиночку. Это было бы даже полезнее для тебя.

– Помнишь, я ведь твой должник. Свои долги я возвращаю. Не думай, что я совершенно обдолбанный псих – хоть это так и есть, – сказал Родион.

– Помню, – сказал Барон тихим тоном.

Мне было интересно, о каком долге всё-таки идёт речь, но момент, чтобы узнать это был неподходящий. Может быть, узнаю позже, может быть, никогда.

Мы подъехали к огромному краснокирпичному особняку, и Родион достал из кармана штанов маленький пакетик с веществом неизвестной мне природы и высыпал в склянку с кокаином. Я наблюдал за ним и пил текилу, притом немного нервничал. Он вышел из машины, облокотился на крышу и произнёс, устремив взгляд на дом наркодилера: «Я скоро буду. Андрей, не глуши машину и выруби фары. Как только я появлюсь, сразу стартуй. Если меня не будет больше получаса, уезжайте». Он говорил это слишком серьёзно, что мне стало не по себе.

Ждали мы его не больше двадцати минут. Он появился спокойно выходящим из ворот и нёс в руках чемодан и тряпичную сумку. Он залез в салон и сказал:

– Поехали, Андрюха. Всё на месте: тут порошка примерно на семьсот штук и сверху два лимона наличкой. Нехило.

Голодяев вновь гнал, без понимания нашего настоящего положения дел. Честно говоря, для полицейских мы являемся желанным кушем. Деньги и наркота – это то, что действует на полицию как Виагра. И мы – эта Виагра, мчащаяся по улице ночного города, неминуемо нарушая порядочно правил дорожного движения. Стоит только появиться одному полицейскому, и выставить полосатую палочку – и он на коне. Превышение скорости и не пристёгнутые ремни безопасности будут не так важны, как четыре типа внутри, изрядно обдолбанные и подвыпитые; а особенно будет важен чемодан, в котором ютится запрещённое вещество на семьсот тысяч рублей и сумка с двумя миллионами наличкой от сбыта той же наркоты. Нам будет, как минимум не до веселья – повяжут всех. Всем будет обеспечен провал в игре под названием «Жизнь». Мысли параноидной наклонности появляются нежданно, но они небеспочвенны, – моя голова понимала гораздо больше, чем сумасшедшее тело.

– Короче, по-моему, все пошло не по плану – похоже дилеру крышка. Он по-старинке взял сверх положенного. Сначала он повеселел, как дурной; потом рухнул на пол; носом пошла кровь, и он весь затрясся. Я думаю это передоз. Нас ведь никто не видел? – сказал Родион.

– Вроде нет, – сказал я.

– Вроде? – беспокойно спросил Родион.

– Да точно нет. Нет, никто нас там не видел, – сказал Барон. – Всё в порядке.

– Куда едем? – спросил Голодяев.

– Поехали ко мне, – сказал Родион. – Я сваливаю из страны прямо сейчас.

9

Мы подъехали к квартирной новостройке и поднялись на этаж Родиона. Мы подошли к двери и обнаружили, что она не заперта. Внутри определённо кто-то был. Дверь начала открываться изнутри. Родион выразил испуг и сказал шёпотом: «Это они, надо валить отсюда». Мы развернулись и побежали по лестнице. Я бежал впереди всех и услышал выстрел позади. Этот выстрел заставил адреналин работать на полную; скорость движения моих ног стала внушительной; сердце разрывалось от биения; мысли на данный момент были слишком размыты. Я выбежал из дома и не знал что делать. Вновь послышался выстрел, затем другой, затем третий. Я ринулся в сторону и, не оглядываясь, мчался.

Пробежав метров двести, я обернулся и увидел, что эти двое стрелявших выбежали из дома и, оглядываясь, сели в машину. Я спрятался за дом и ждал какого-то момента.

Спустя минуту я выглянул из-за угла и понял, что стрелявшие скрылись. Поэтому я решил, что нужно пойти посмотреть состояние парней. Я уверен, что их, если не убили, то фатально подстрелили.

Нужно было делать всё очень быстро, потому что скоро прибудет полиция. В любом случае вопросы типа «откуда порошок?», «где вы были во столько-то утра?», да даже банальный «вы видели стрелявших?», мне были не нужны. Я был не в том месте и не в то время. Если всех убили, то у меня нет даже липового алиби. Потом они узнают о найденном наркодилере и свяжут его смерть с похищенным порошком, просто порошком, деньги они естественно поделят. На меня повесят всё и приговорят к пожизненному сроку.

Я примчался к дому и побежал по лестнице, на которой между первым и вторым этажом лежал окровавленный Голодяев. Он был мёртв – это можно определить без особых усилий – в голове зияет дыра. На площадке третьего этажа лежит Родион в луже крови. Лужа была слишком огромной даже для того, чтобы обойти её. В его голове была аналогичная дыра. Рядом с ним лежал чемодан и сумка с деньгами. Почему нападавшие не забрали их? Нельзя было оставлять чемодан и сумку на месте, поэтому я забрал их и скрылся. Барон, скорее всего, тоже кончен.

Я залез в машину Голодяева, перед этим забрал у него из кармана ключи, и уехал. Но без спешки; голодяевский стиль был бы сейчас лишним. Я не знал, что нужно делать и как поступить с наркотиками и деньгами, которые лежали на заднем сидении и были все в крови. Ехать было не куда, кроме как домой. Пока я стоял на светофоре, я нащупал бутылку с остатками текилы и допил. Уже светало, и ночь исчезла, вместе с моими компаньонами. Я был вновь один, ехал в чужой машине, а сзади лежали наркотики и деньги наркодилера. Что-то в моей жизни определённо пошло не так. В очередной раз, всё пошло не так.

10

Я не был дома долго. Столько произошло за одну ночь, что эта ночь была длиной в целый день. Всё шло правильно, потом – обвалилось. «Что с моей жизнью не так?» – вопрос чудесный и актуальный, но в голове всё слишком хаотично. «Мне ещё здорово повезло: мне не прострелили голову», – подумал я. Жалко ребят, хоть я и знал их недолгое время. Надежда на семью пропала, вместе с Бароном.

Поразмыслив немного, просто сидя на стуле, я решил пойти проспаться и собраться с мыслями, когда проснусь.

Проснулся я со странным ощущением. В дверь звонили. Я подошёл к двери и взглянул в дверной зрачок. Я удивился и немного отшатнулся от двери, когда увидел по другую сторону двери Барона. Я открыл дверь и впустил его. Его рубашка вся была в крови: он сказал, что у него прострелено плечо.

– Придётся зашивать. Ты должен потерпеть, – сказал я.

– Сначала нужно вытащить пулю, – сказал он, жмурясь от боли.

– Иди на кухню, а я сейчас принесу аптечку.

Я помчался в ванную и обнаружил, что кроме аспирина у меня ничего нет. Прибежав на кухню, я засомневался в состоянии Барона: он был бледный и видимо потерял достаточно крови.

– У меня нет ничего, чтобы обработать рану. Придётся сбегать в магазин – иного пути нет. Сиди здесь, можешь принять порошка вон в том чемодане, чтобы возбудить организм. Я скоро буду.

Поспешно одевшись, я выбежал из дома в направление магазина. Добравшись до магазина, я купил две бутылки водки, немного еды и сигареты – почему-то захотелось покурить. Потом я добежал до аптеки и взял там всё необходимое. После всего, я вернулся домой и увидел Барона, который расхаживал по дому, как ни в чём не бывало. «Видимо он воспользовался моим советом и принял кокаина», – подумал я.

Времени оставалось мало, нужно было срочно что-то предпринимать. Я вывалил пакет с покупками и сказал:

– Я всё принёс, нужно начинать.

Я принёс самый острый нож с кухни и нитки с иголкой. Всё было готово. Пациент нисколько не нервничал. Я обильно полил водкой рану и нож и протянул бутылку Барону; он выпил немного. Он вскрикнул, когда я полил рану водкой, но держался мужественно. Нужно было достать пулю, что меня немного пугало. Делать было нечего: вариантов и времени не осталось.

Я тоже выпил немного и решил действовать сразу, без промедления. Я раздвинул рану пальцами и просунул внутрь нож – ничего не вышло достать. Пулю не было видно, что очень странно. У меня не было опыта в операциях такого рода, я надеялся на удачу. Тут мне всё-таки удалось разглядеть пулю, и я аккуратно снова просунул нож. И тогда я поймал момент удачи – мне удалось вытащить пулю. Я был чертовски рад моей находке и представил пулю Барону. Ещё раз залил всё водкой и осторожно зашил ранение кривым швом.

Барон немного вскрикивал всё это время. Кокаин с водкой действовали, и они спасли его от сильнейших мук. Надежда была реализована, и этот этап остался позади.

– Нам нужно выбираться из этого города, – сказал Барон. – Твою мать, ты видел, что стало с Андреем и Родионом. Они нас будут искать. Нужно выдвигаться в путь, либо мы покойники.

– Что будем делать с наркотиками?

– Возьмём с собой.

– Это опасно. Если нас повяжут с ними, то нам крышка.

– Других вариантов нет. Этот город для нас теперь слишком опасен.

– Ты обессилен. Тебе нужно отдохнуть и поесть.

– Хорошо, что у нас есть кокаин. На нём можно долго протянуть. Это эликсир жизни, чёрт возьми.

– Я думаю, что нет вариантов садиться на поезд, тем более на самолёт. На вокзалах опасно двигаться с запрещённым порошком. Нужно ехать на машине, иначе никак.