Изгой

– Думаю, мы сможем порадовать друг друга, – заулыбался сотрудник ДПС и подошёл к машине вплотную. Он съел всё, что я ему преподнес и теперь он готов был даже за отдельную плату поработать для меня проституткой часок-другой. Барон достал из пачки купюр четыре новеньких пятитысячных банкноты, пахнувших печатной краской, и дал мне. Я протянул сотруднику деньги, он отдал нам честь и мы ринулись, как ни в чём не бывало. Перед этим я решил поинтересоваться: «На пути к городу есть ещё посты?». Он ответил: «Нет-нет, всё спокойно, ребята».

– Вот так чудеса! – сказал Барон. – Ты видел его улыбку?

– Ещё бы, – засмеялся я.

– С этими деньгами, мы – сраные короли. Можно делать всё, что угодно, – сказал Барон и занюхал порошок.

– Дайка мне, – попросил я порошок у Барона и тоже занюхал дозу. – Да, чудеса ещё те!

Четыре бумажки действительно оказали для нас непомерную помощь. Что было бы без них? – нас бы поимели сначала эти господа; нас задержали бы, само собой; потом бы нас поимели в отделе; потом нас ещё поимели бы в суде. Нас много раз бы поимели: вся иерархия – структура ГИБДД, ФСКН, МВД, прокуратура и суд. Ребятам на дороге дали бы медаль и новые звания, а нам место в первом ряду новой игры под названием «Тюрьма». Деньги действительно делают волшебство во многих сферах цивилизованного общества – в этом я окончательно убедился.

3

Мы въехали в Московск, когда на часах было три часа с копейками. Барон объяснил, куда нужно ехать. Потом он попросил меня завернуть в киоск за сигаретами. Сразу мы не решились ехать к Васе – было слишком рано. Поездили туда-сюда, заправили машину, заехали в автомойку – старались оттянуть время до рассвета.

Рассвет мы встречали, оперевшись на Lacetti, пристально бутафорно глядя на горизонт. Мы вдыхали колючий воздух и выдыхали его густым паром; город молчал, но мимолётно пускал в своё существо ранних «жаворонков». В большом городе такого вида никогда не испытаешь – там всегда идёт цикличная жизнь, а люди находятся в бесконечном марафоне событий, передавая друг другу странную эстафету. Эта эстафета – их жизнь, заранее продуманная и, в общем-то, бесполезная жизнь, которую они способны изменить, но никоем образом не хотят менять.

Как рассказывал Барон, Вася полжизни посвятил армии. В училище он был еле-еле троечником и уже ближе к выпуску начал более-менее учиться, но всё равно не смог сдать один из главных экзаменов и вылетел. Потом сразу же загремел в армию, там и остался по контракту. Барон в свою очередь окончил училище, и сто лет не виделся с Васей, хотя в последнее время они снова возобновили связь. Совсем недавно Вася позвонил Барону и предложил встретиться, посидеть, выпить, вспомнить былые годы. Этот случай подвернулся как никогда кстати.

Мы въехали во дворы с дороги и начали пытаться искать намеченный адрес. Проехали скамью с утренними выпивохами; школу; затем начали мелькать дома тут и там: всё сталинки, хрущёвки, исписанные матерными словами, – дома повидали не одну жизнь. Вокруг дворы, да гаражи, – таких районов много. Подъехали к старенькой пятиэтажке, и вышли из машины. Меня удивила старенькая «Волга» ГАЗ-21, в прекрасном состоянии, стоявшая напротив подъезда. Она была чистая и будто даже отполированная, вся блестела.

– Вот это машина! Классика, брат, – сказал довольный Барон.

– Да, класс! Не то что сейчас стругают, – поддержал его я. Хоть и не так фанатично относился к отечественному автомобилестроению, единственное что меня и привлекало – это старые образцы отечественных автомобилей, как раз как эта «Волга».

Мы вошли в подъезд. Запах бросается с порога: стоит перегар, запах старья, разрухи, мочи – всё вместе образует нечто необычное. И если хотя бы раз ощутить этот запах, то он навек въедается в память. Кругом затушенные бычки; плевки; пивные банки и бутылки; на полу следы пролитого пива; стены ободраны, а где-то и до кирпича; весь потолок в чёрных спичечных узорах. Поднялись на второй этаж. Дверь открыл сонный Вася – худой мужичок, очень учтивый и гостеприимный, несмотря на наше раннее появление. По его жене Насте было видно, что она сдерживала нетерпение – она не желала нас видеть. Барон был рад видеть Васю, как Вася был рад видеть Барона. В них была именно та, покрытая мхом дружба, которую достали из запыленного сундука.

– Эта не твоя у подъезда ласточка? – спросил Барон.

– Да-а-а. Нравится? – гордо заулыбался Вася.

– Ещё бы! Со вкусом у тебя порядок, друг, – Барон тоже заулыбался и таким образом намекнул о выборе жены.

Вася предлагал остаться и уже достал выпивку, попросил жену сделать чего-нибудь не закуску, но мы учтиво отклонили его предложение. Мы не решились остаться у Васи. Всё же он настоял на том, чтобы мы выпили с ним, хотя бы по рюмке. Барон сообщил ему, что кое-какое время мы будем в городе. Мы выпили. Вася проводил нас до двери со словами: «Ну, с богом».

Мы сели в машину, занюхали порошка и помчали в неизвестную сторону.

– А что ты вообще хотел от него? – спросил я.

– В смысле?

– Мы же ехали не просто так повидаться с ним. Или просто так?

– Он может помочь нам с жильём и работой. Он живёт тут уже бог знает сколько лет. Сейчас нет резона интересоваться обо всём – деньги есть, и жильё можно найти. Но, ты ведь понимаешь, что нам придётся основаться здесь на некоторое время?

– Видимо да. И как ты думаешь, долго придётся тут жить?

– Я думаю не важно, сколько мы будем жить здесь. Важно то, что домой нам возвращаться опасно.

– В этом ты прав.

До вечера мы поездили по городу, сходили в кино на пресный голливудский боевик, дважды остановились в кафе и отменно поели на солидный счёт. Хотелось побольше разузнать об этом городе, в котором нам, видимо, придётся основаться на некоторое неопределённое время.

Ближе к вечеру мы помчались развлекаться по-настоящему. Мы куролесили по городу; город нам попался удачный: пестрил разнообразием клубов и баров. Мы прикупили двадцать грамм травки у одного дилера, которому мы предложили примерно десять грамм кокаина за то, что он забежит в самую середину танцпола и оросит струёй мочи всех танцующих. Не знаю, почему мы ему это предложили. Впрочем, он это сделал. Смешной парняга.

Дальше всё происходило баснословно аморально: занюхались порошком; приехали в клуб; выпили; подцепили по девице и совокупились в туалете, потом поменялись девицами, потом девицы поменяли позы; выпили; покурили травки; сели в машину; занюхались; поехали в другой клуб; зашли и начали танцевать; казалось, что все вокруг нам аплодируют, будто мы какие-то светские львы; выпили; сняли девушку и поимели её вдвоём в машине; там же занюхались; опять клуб; опять травка; наркодилер пытается впихнуть нам таблетки, говорит, что хороший экстази, правда по высокой цене; Барон его посылает, слишком агрессивно; «что на него нашло?»; тёмный туман в глазах – потеря сознания; просыпаюсь в машине и спрашиваю: «Как долго я спал?»; получаю в ответ: «Спал? Ты за рулём»; действительно – впереди дорога, позади туманная пропасть.

Спустя часов десять мы были в настоящую стельку. Мы лежали в парке, на разных скамейках. Люди шли по своим делам, на работу, учёбу и смотрели на меня осуждающим взглядом; я смотрел на них таким же взглядом. Взаимность необходима, если ты находишься в обществе. Я призадумался о напалме и морфине.

Мне захотелось свалить от сюда – вырваться от окутавших меня людей. Я совершил этот злосчастный трип по городу и убедился в его несовместимости со мной. Я считал, что проблема кроется в системе; что какой-то огромный монстр с длинными щупальцами властвует над бедными людьми. Да, может он есть, но люди вовсе не ангелы. Скорее даже наоборот, они чувствуют прикосновение этого монстра, хватают его за щупальца, тащат к себе и насилуют по-собачьи. Я оседлал мудрость и понял, что нужно со всем этим срочно что-то делать, иначе мне придёт конец.

От дремоты меня отвлёк патрульный полицейский, словами:

– Вставай, давай!

– А не пойти бы тебе в жопу? – сказал я, даже не осознав, кому я это сказал – у меня были закрыты глаза.

Он схватил меня с лавочки, на которой я лежал, и бросил на землю. Я лежал неподвижно, и мне было наплевать на него. Он опять начал трясти меня руками и говорить: «Эй, вставай, вставай, давай!».

– Что тебе надо? – послышалось где-то рядом – это был голос Барона.

– Мы вас с другом забираем отсюда – поедете в обезьянник, – говорил другой патрульный Барону. – Оформляй его, Саня, – сказал он своему напарнику, который стоял возле меня, и указал на меня.

– Да вы хоть знаете, с кем имеете дело? Вы знаете генерала Гончарова? – закричал Барон. – Это мой одноклассник, который вынесет вам всем мозги через полчаса. Засекай время… Вы хотите этого?

– Что за генерал Гончаров? Не знаю такого, – смутившись, сказал патрульный.

– И не должен, – сказал Барон. – Всего три буквы: Ф-С-Б, – тебе о чём-то говорят?

– Знаете, – обратился патрульный ко мне, – лучше вам утихомирить своего друга. И уходите, прошу вас.

– Так… – пытался найти что-то в телефоне Барон. – Вот он: Гон-ча-ров.

Он был абсолютно уверен в том, что делал и это произвело впечатление на патрульных. Это произвело впечатление и на меня. Они пытались поднять меня с земли и уговаривали меня, чтобы я убедил Барона никуда не звонить. Их отношение к нам сменилось в одночасье. Я всё-таки встал, и, отряхиваясь, сказал:

– Слава, я думаю, что эти ребята осознали свою неправоту и готовы принести тебе свои извинения.

– Да? – Барон сделал вид, как будто оторвался от разговора по телефону. Его бутафорское поведение вызывало смех, а если не знать о его блефе, то настоящий страх. – Что-то я ничего не слышу…

– Простите нас… э-э-э… гражданин, мы обознались, извините, – сказал один из патрульных.

– Ну, мы пойдём? – задал я риторический вопрос, схватил Барона за плечо, и ушёл.

Слишком глупые ребята, чтобы отличать дешёвый блеф от настоящих проблем.

– Что за генерал Гончаров? – спросил вдруг я.

– Помнишь мента, который остановил нас на трассе? – Барон засмеялся. После этого случая неприязнь всей ситуации смягчилась.