Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Повесть о днях моей жизни
Автор
Год написания книги
1912
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Это верно, браток, – привскочил Илья Микитич. – Слова твои, если хочешь знать правду, – золото!.. Житья нам нет путного!..
Чем дальше говорил наш новый собеседник, тем увлекательнее. Пропало к нему недоверие. Пошептавшись, мы сказали:
– Обожди-ка, слушай: ложись к нам в середку и рассказывай, будет сподручнее. Не ровен час, какая-нибудь собака подслушает…
– Не из одной ли он компании с Николаем Иванычем, поласковее будь, – предупредил я Лопатина.
Слесарь перелег к нам в середину и стал говорить о жизни на заводах, но мы перебили:
– Это мы, друг, знаем: сами хватили горячего до слез!.. Расскажи, что делать?..
И мы передали ему свои похождения. – Так, ребята, нельзя! – со смехом воскликнул рабочий. – Вы могли весь коленкор испортить… В ночлежки! Зачем вас идол понесет в ночлежки?.. К адвокатам на какой-то рожон шлялись!..
– Как же, Платонушка, быть-то?
– А вот надо сообразить: дело не шуточное… Взяли список товарищей-то от адвоката? Нет?.. Ведь вас же слопают! Надо секретно!.. Эх вы, гуси-лебеди!.. Надо обмозговать…
Утром он свел нас в трактир, напоил чаем и посоветовал ехать домой.
– Недели, через две получите письмо: приезжайте, дескать, лыки покупать. На вокзале вас встретит человек в поддевке, спросит: «Вы откуда?» Скажите: «Осташковские, знакомые Платона». Будьте с синими платками под шеей. Дальше все само собою оборудуется.
Достав кошелек, слесарь подал три рубля денег на дорогу.
– Как же так? – растерялся Илья Микитич. – Небось последние?
– Последние не отдал бы, – сказал он.
Илья Микитич повертел в руках кредитку, поглядел на меня: как ты, дескать, Иван, думаешь? Сложив ее вчетверо, осторожно положил на стол.
– Оторопь берет, Платонушка! Может быть, ты жулик?
Рабочий нахмурился, искоса поглядел на Лопатина.
– Не глупи, – просто сказал он. – Язык крепче держите за зубами, занимайтесь делом, деньги – чепуха!
Шагая рядом с вагоном, Платон Матвеич уже ласково улыбался нам.
– Счастливой дороги!
XI
Галкин встретил нас сурово.
– Вы чего-то, робятушки, долго прохлаждались – али неудача?
– Не совсем, – сказал Илья Никитич, подмаргивая мне. – Собери товарищев: доклад скажем.
Когда мы сообщили о всех злоключениях и подошли к истории с Платоном Матвеичем, шахтер не вытерпел:
– У нас тут без вас тоже случай вышел…
– А ты слушай похождения! – закричали на него. – Об этом после!
– Боюсь, кабы не забыть.
– Да не тебе, что ли, говорят? Вот балда! Успеешь!
– Колоухий, ты мне тогда напомни!
– Петра-а…
Рассказ о петербургских январских событиях, переданный со слов рабочего, произвел на слушателей потрясающее впечатление. Галкин, мать и Настя плакали, а остальные сидели убитыми.
– Бросьте, милые, булгатиться, – запричитала старуха, – кабы и вам эдак не всыпали…
– Типун ти на язык! – цыкнул Прохор. Возбужденный, с красными глазами, он крикнул нам: – Надо сейчас же чего-нибудь с урядником сделать. Так нельзя оставить.
– Делать с ним ничего не надо, – сказал Колоухий, – толку от урядниковой смерти, как от клопа смеху… Окромя всего прочего, он нам никакого зла не принес…
– Понимаешь ты, чертово отродье! – налетел на него Петя.
– Да уймись же, Петра, что ты всем глаза царапаешь! – схватил его за руку Богач. – Остынь…
Дольше всех возились с маньчжурцем: он лотошил, горячился, сыпал, как горохом, бранными словами, но и его кое-как успокоили.
– Душа у меня не терпит… в ее все равно отравы влили…
Неожиданно всех удивила Настя.
– Храбрец, – обратилась она к брату, – вы теперь и так на примете: Ваня, ты и этот вот – разновер-то. – Она указала на Лопатина.
– Ну, и что ж из этого?
– А то, что случись какая беда, на вас первых ткнут пальцем. Кто же дальше будет стараться?
– Свои же и продадут. Это она правильно!
Вся пунцовая от смущения, от непривычки говорить равным голосом с мужчинами, от волновавших ее мыслей, девушка глядела своими добрыми серыми глазами в лицо Прохора, склонив русую голову набок.
– Кто-нибудь найдется! – буркнул маньчжурец, – Свет не без добрых людей…
– А ты мне укажи! – настаивала Настя.
– Штундист может! Можешь, Паша?
– Не знаю… Если больше никого не найдется, могу, – выдергивая из полы шерсть, низко склонившись к лавке, отозвался тот.
– И народ собирать, и слова им говорить, и бумаги искать в городе…
Чем дальше говорил наш новый собеседник, тем увлекательнее. Пропало к нему недоверие. Пошептавшись, мы сказали:
– Обожди-ка, слушай: ложись к нам в середку и рассказывай, будет сподручнее. Не ровен час, какая-нибудь собака подслушает…
– Не из одной ли он компании с Николаем Иванычем, поласковее будь, – предупредил я Лопатина.
Слесарь перелег к нам в середину и стал говорить о жизни на заводах, но мы перебили:
– Это мы, друг, знаем: сами хватили горячего до слез!.. Расскажи, что делать?..
И мы передали ему свои похождения. – Так, ребята, нельзя! – со смехом воскликнул рабочий. – Вы могли весь коленкор испортить… В ночлежки! Зачем вас идол понесет в ночлежки?.. К адвокатам на какой-то рожон шлялись!..
– Как же, Платонушка, быть-то?
– А вот надо сообразить: дело не шуточное… Взяли список товарищей-то от адвоката? Нет?.. Ведь вас же слопают! Надо секретно!.. Эх вы, гуси-лебеди!.. Надо обмозговать…
Утром он свел нас в трактир, напоил чаем и посоветовал ехать домой.
– Недели, через две получите письмо: приезжайте, дескать, лыки покупать. На вокзале вас встретит человек в поддевке, спросит: «Вы откуда?» Скажите: «Осташковские, знакомые Платона». Будьте с синими платками под шеей. Дальше все само собою оборудуется.
Достав кошелек, слесарь подал три рубля денег на дорогу.
– Как же так? – растерялся Илья Микитич. – Небось последние?
– Последние не отдал бы, – сказал он.
Илья Микитич повертел в руках кредитку, поглядел на меня: как ты, дескать, Иван, думаешь? Сложив ее вчетверо, осторожно положил на стол.
– Оторопь берет, Платонушка! Может быть, ты жулик?
Рабочий нахмурился, искоса поглядел на Лопатина.
– Не глупи, – просто сказал он. – Язык крепче держите за зубами, занимайтесь делом, деньги – чепуха!
Шагая рядом с вагоном, Платон Матвеич уже ласково улыбался нам.
– Счастливой дороги!
XI
Галкин встретил нас сурово.
– Вы чего-то, робятушки, долго прохлаждались – али неудача?
– Не совсем, – сказал Илья Никитич, подмаргивая мне. – Собери товарищев: доклад скажем.
Когда мы сообщили о всех злоключениях и подошли к истории с Платоном Матвеичем, шахтер не вытерпел:
– У нас тут без вас тоже случай вышел…
– А ты слушай похождения! – закричали на него. – Об этом после!
– Боюсь, кабы не забыть.
– Да не тебе, что ли, говорят? Вот балда! Успеешь!
– Колоухий, ты мне тогда напомни!
– Петра-а…
Рассказ о петербургских январских событиях, переданный со слов рабочего, произвел на слушателей потрясающее впечатление. Галкин, мать и Настя плакали, а остальные сидели убитыми.
– Бросьте, милые, булгатиться, – запричитала старуха, – кабы и вам эдак не всыпали…
– Типун ти на язык! – цыкнул Прохор. Возбужденный, с красными глазами, он крикнул нам: – Надо сейчас же чего-нибудь с урядником сделать. Так нельзя оставить.
– Делать с ним ничего не надо, – сказал Колоухий, – толку от урядниковой смерти, как от клопа смеху… Окромя всего прочего, он нам никакого зла не принес…
– Понимаешь ты, чертово отродье! – налетел на него Петя.
– Да уймись же, Петра, что ты всем глаза царапаешь! – схватил его за руку Богач. – Остынь…
Дольше всех возились с маньчжурцем: он лотошил, горячился, сыпал, как горохом, бранными словами, но и его кое-как успокоили.
– Душа у меня не терпит… в ее все равно отравы влили…
Неожиданно всех удивила Настя.
– Храбрец, – обратилась она к брату, – вы теперь и так на примете: Ваня, ты и этот вот – разновер-то. – Она указала на Лопатина.
– Ну, и что ж из этого?
– А то, что случись какая беда, на вас первых ткнут пальцем. Кто же дальше будет стараться?
– Свои же и продадут. Это она правильно!
Вся пунцовая от смущения, от непривычки говорить равным голосом с мужчинами, от волновавших ее мыслей, девушка глядела своими добрыми серыми глазами в лицо Прохора, склонив русую голову набок.
– Кто-нибудь найдется! – буркнул маньчжурец, – Свет не без добрых людей…
– А ты мне укажи! – настаивала Настя.
– Штундист может! Можешь, Паша?
– Не знаю… Если больше никого не найдется, могу, – выдергивая из полы шерсть, низко склонившись к лавке, отозвался тот.
– И народ собирать, и слова им говорить, и бумаги искать в городе…
Другие электронные книги автора Иван Егорович Вольнов
Последний отзыв
Это скорее приключение, чем история. Но читать приятно.