Одно Целое

– Да, наверное… – в глазах моих двоится, я пытаюсь сосредоточиться, тратя на это неимоверное количество усилий.

– Ты заценил мой рэп, мой порыв?! Бля, мне надо писать и выпускать эту хрень на большую толпу! – поток продолжается.

– Определённо ты порвёшь зал, – я поворачиваюсь обратно и фокусируюсь на бардачке.

– Димас, всё нормально? Чё-то друган твой раскис совсем, – водитель смотрит то на меня, то на дорогу, то через зеркало на заднее сиденье.

– Да всё в поряде! Костян – свой чувак, он так помог мне в универе вопросы порешать, что если б не он, меня б в армию, нахрен, загребли б давно.

«Димас? Диимаас? Точно. Димон Ашхабад», – проносится в моей голове. В памяти начинают всплывать картинки. Я позвонил ему. До этого всё-таки дошло. Был четверг, кажется.

– Димон, это ты? – решаю развеять все свои сомнения.

– А то! Кто ж ещё? Чёт, тебе и вправду не по себе, на-ка, – из пространства между кресел протягивается микро ложка размером с ноготок, на которой маячит белый холмик порошка.

– Не, не, не надо, – бормочу я.

– Ладно, давай, не будь букой, слушай доктора, прими лекарство.

Я вдыхаю, и через минуту меня начинает взбадривать, пелена постепенно рассеивается, я начинаю различать предметы перед собой.

– Где мы? Какой сегодня вообще день? – уже более-менее членораздельно произношу я.

– Сегодня суббота – день веселья и разврата! И ты, малыш, в хороших руках, – Димас хлопает меня по плечу.

– Суббота?! Как суббота? Был же четверг? – удивляюсь, выпучив глаза, я.

– Четверг был давно, он уже легенда, он уже миф, его уже грызут черви, сжирающие прошлое, – Димас откидывается на заднее сиденье, доставая телефон.

– Быстро летит время…– я продолжаю пребывать в замешательстве.

– Быстро, быстро. Когда ты мне позвонил, я и подумал, что дела так себе. Надо что-то делать! Мы подхватили тебя и куролесим третий день по волнам молодости и удовольствия.

– Круто, – выдавливаю из себя я.

– Всё то дерьмо, что ты мне поведал, оно, брат, печально. Я понимаю твои чувства, – слышу я сочувственное одобрение.

Видимо, я всё-таки излил душу. Ну да, определённо, излил и, определённо, с подробностями, раз «куролесим третий день» с Димоном Ашхабадом.

Глава 32

Димон Ашхабад. Вернее, Дима Ашхабов. Мы познакомились случайно на какой-то студенческой вписке, когда он был на первом курсе, а я и Лена – на третьем. Очень весёлый малый. В универе почти не появлялся, но был в курсе абсолютно всех дел. У него везде и всегда были какие-то связи, знакомства, контакты. Он мог достать, что угодно, где угодно, и когда угодно. Одной из его связей в один прекрасный момент стал и я – помогал сдавать сессии, договариваясь с преподами. Мой маленький бизнес, который совершенно не одобряла Лена. Ну да ладно, опустим моральную составляющую вопроса. Два раза в год я помогал ему не быть отчисленным, а он подгонял мне клиентуру из раздолбаев с баблом, не хотящих учится самостоятельно. В общем, как-то так мы и приятельствовали, плюс иногда он подкидывал нам для вечеринок что-то такое, что не продаётся в магазинах. В этот раз, набрав его номер, я, видимо, и собирался прикупить чего-то такого, чтобы попытаться в очередной раз заглушить тоску. Судя по всему, у меня «получилось», раз я почти не помнил событий последних дней. Да и пофиг! Хотел забыться? Получи, распишись!

– Нну а что ты так просто сидишь? Смотри, ммузыка играет, девчонки пляшут, ччего тебе ещё надо-то? – звучит незнакомый заикающийся голос справа от меня.

– Что? Да так просто задумался, ничего такого, вы понимаете… – отвечаю, не поворачиваясь и особо не вникая.

– Чё ты мне выкаешь? Я здесь гость, а не ты, – голос усмехается, немного прихрюкнув, – как звать-то тебя?

– Костя, – отвечаю я, поворачиваясь к случайно возникшему попутчику.

– Костян стало быть, а я – Витёк, в смысле Виктор Александрович, сейчас-то. Ахх, – полу кашляет, полу смеётся мужик в спортивном костюме лет пятидесяти на вид. – Я вот иду ща, я тут рядом жживу, слышу музыка и хорошо, дай, ддумаю, поздороваюсь. Нничего, что я тут с вами?

– Всё в порядке, – я смотрю куда-то в пустоту, пытаясь одновременно расслабиться и сконцентрироваться, – день рождения отмечаем, повезло с погодой, вот собрались.

– Эт да, погода хороша, – он довольно улыбается, сверкая золотой коронкой.

– Не поспоришь, только шашлыки и жарь, – продолжаю я, хотя, светская беседа немного перестаёт мне даваться.

– А у кого, гришь, днюха? Надо ж поздравить, – он осматривает наше столпотворение заинтересованным взглядом.

– У Семёна, – придумываю я случайное имя, сам не понимая зачем, – он там у костра.

– Спасибо, братух, – Витёк хлопает меня по плечу и отходит.

Я постепенно проваливаюсь куда-то в недра сознания, перевожу взгляд и вижу небо. Сияния, прикосновения, перепутанные образы мышления – всё это я. Я скучаю, страдаю, отрицаю, стараюсь. Выходит ли? Не знаю. Кажется, что всё так перемешано, нет ответов, да они и не нужны. Вернее, нужны, но не сейчас. Время задавать вопросы. А что я хочу узнать? Что всё плохо или всё хорошо? Что-то мне подсказывает: «Всё намного сложнее». Да и ладно. Принимаю, ничего не отрицаю, мне нужно время осознать. Может, завтра, может послезавтра. Сейчас я просто не могу, состояние не то: мысль адекватна, а состояние не то… Тамара… Снова ты… Лена, не смотри на меня так… Не осуждай меня… Хоть ты… Тамара, а тебе я готов многое сказать! Как? Вообще как ты всё это в своей голове сделала? Или в сердце? Или в п..? Где ты так решила, что можно просто всё это совершить? Да, мы говорили, доводы-поводы, все дела… Но это всё слова же! Сраные, мать их, слова! Долбаная никчёмная беседа! А после неё что? Пустота? Неужели ты чувствуешь, что всё нормально?

– Эй, не залипай, ты чего паник? – Димон обнимает меня за шею, – эта пати почти овер, холодает. Двигаем на хату к проверенному весёлому человеку! У нас три машины, за пассажирами таксо уже мчит, движуха летит, нет времени для уныния!

– Да, я в теме, – мотаю головой, потягиваясь, я, – там человек немного непонятный был…

– А, Витёк что ли? С ним нормально. Местный, вроде. Видимо, серьёзный, а, может и нет. Может раньше был? Хрен его знает. Не понятно так с ходу. Всё в порядке. Он какого-то Семёна искал, день рождения, что ль у них, – Димон задумчиво чешет голову. Я не очень понял. Короче двигаем скоро, не залипай! Движение – жизнь!

– Да-да, когда что? – отгоняю мысли, закружившие меня в каком-то беспамятстве минут на двадцать.

– Да, вот-вот, низкий старт, хлам тока наш приберём и рванём. Опа, опять рифма, не, ну ты слышал? Рэпчина идёт, правильное движение, а? – Димон хлопает меня по плечу, качаясь в каком-то своём, видимо, звучащем у него в голове бите.

– Да, рифма норм, – покачиваю головой я, делая вид, будто тоже слышу этот ритм. – Давай помогу с уборкой.

– Да ладно, забей, там полно народу, – Димон подмигивает мне. – Мы кайф принесли городам, респект нам. Бля, точно напишу, запишу!

Он отходит от меня, машет руками, проговаривая что-то себе под нос. Вокруг начинается собирательное движение. Машины заводятся рыком и прогреваются своим дыханием, машут хвостом выхлопных газов. Их наездники, дымя сигаретами, гарцуют властелинами покорённых стальных скакунов, попутно руководя процессом сборов. Девицы, минуту назад поглощённые танцем, догоняются чем-то из банок и пластиковых стаканчиков. Происходит стихийная уборка места мелкого шабаша. Я пытаюсь проявить участие, помогая, чем могу: свечу фонариком и собираю бутылки, объедки, бумажки, окурки и всякую такую отхожую хрень в пакет.

Всё: более-менее чисто. Кортеж уезжает, светит фарами, подмигивает поворотниками. Я сижу во второй по счёту машине рядом с водителем, на заднем сидении Димон Ашхабад с тремя девчонками. Они каким-то странным образом туда поместились. Я смотрю на них каким-то полу одуревшим стеклянным взглядом и тупо улыбаюсь, пытаясь понять, как они туда влезли. Мы медленно отъезжаем, выруливаем на какую-то куда-то дорогу, впереди машина, за нашей – ещё одна, плюс два такси. Я смотрю в окно: вижу мелкою пестрянку снега и Витька (Виктора Александровича). Он с кем-то разговаривает, держа в руке полупрозрачный пакет, в котором проглядывается коробка со средней стоимости алкоголем. Скорее всего, отмечание дня рождения Семёна всё-таки состоится.

Глава 33

Очередная хата. Причём, не хилая такая, метров сто пятьдесят точно, укомплектована нормально. Что-то модно-дизайнерское. Смотрится стильно. У Димона, и правда, целая куча знакомых, любящих оторваться. Много народу, грохочет музыка, заглушая мои одурманенные мысли. Захожу в одну из комнат, плюхаюсь на диван, чтобы немного передохнуть.

Пройдено много всего: вознесения и покоя, желания и страсти. А как иначе? На это толкают обстоятельства, замешательство, ересь и грусть. Раны души, отрешённость будоражат что-то, определённо, значимое, что-то до селе неизведанное. Я учусь, сам того не понимая. Фильтры начинают бродить, портится, искать нового вызова, нового соблазна и новой тайны. Желания чисты и наивны. Они так и просятся, так и молят: «Нужно что-то изменить, так продолжаться не может!» И, да, так продолжаться не может. Желание перемен тянет и манит. Но все перемены, на то и перемены, что они меняют сущность бытия. Они такие эти перемены. Ты ждёшь их с надеждой и любовью, искренне и самозабвенно, а они меняют всё. Сиюминутно меняют даже тебя и, зачастую, съедают, сжирают самое светлое в тебе, потому что это – самый лакомый кусок. То, с чем ты сталкиваешься, ещё лишь предстоит переработать для получения тепла, доброты и свежести. А готов ли ты на эту переработку? Хватит ли сил? Кто знает? Кто занят? Кто занят этим всем? Наверно ты, должен быть занят этим всем ты. Герой? Нет не герой… Хотя, в каком-то определённом смысле, наверное, герой.

– О, укромный уголок, – входная дверь чуть приоткрывается и через неё просачивается Димон с колбой и трубкой в руках.

– Привет, – отзываюсь из темноты я.

– Костян, ты?

– Ага.