Тайна леди Одли

Роберт пожал руку врачу и вернулся в комнату дяди. Он отсутствовал около четверти часа. Сэр Майкл снова заснул, госпожа задернула шторы и затенила лампу у его постели. Алисия и ее мачеха пили чай в будуаре леди Одли.

Люси Одли подняла глаза от хрупкого китайского фарфора и следила за Робертом беспокойным взглядом, как он, легко ступая, прошел в комнату дяди, а оттуда обратно в будуар. Она выглядела такой хорошенькой и невинной, сидя у фарфоровых приборов и сверкающего серебра. Определенно женщина выглядит лучше всего, заваривая чай. Это самое женское и домашнее из всех занятий делает каждое ее движение гармоничным, придает очарование каждому ее взгляду. Клубы пара от кипящей воды, в которой она заваривает целительные травы, известные только ей одной, окутывают ее облаком душистых благоуханий, сквозь которые она чудится дивной феей. За чайным столиком она – королева, всемогущая и недоступная. Что знают мужчины о таинственном напитке? Почитайте, как бедный Газмет заваривал чай, и содрогнитесь от этого варварства. Как неуклюже эти бедняги пытаются помочь колдунье, правящей за чайным подносом; как беспомощно они держат чайник, как постоянно подвергают опасности хрупкие чашки и блюдца и тонкие руки жрицы. Уничтожить чайные столики – значит лишить женщин их законной империи. Послать пару неповоротливых мужчин к гостям, чтобы они разносили смесь, заваренную в комнате экономки – значит свести самую компанейскую и дружескую изо всех церемоний к раздаче пайков. Представьте, что все женщины Англии поднялись до высокого уровня мужской интеллектуальности, выше кринолинов, выше усилий стать хорошенькими, выше чайных столиков и выше этих скандальных сплетен, которые восхищают даже сильных мужчин; и какую унылую, отвратительную жизнь придется вести тогда более сильному полу.

Лучистый бриллиант на белом пальчике госпожи сверкал среди чайных принадлежностей, и она склонила свою хорошенькую головку над индийской чайницей из сандалового дерева и серебра с такой серьезностью, как будто на свете не было более высокой цели, чем заваривание чая.

– Вы выпьете с нами чаю, мистер Одли? – спросила она Роберта, стоящего у двери.

– Пожалуй.

– Но вы, возможно, не обедали? Может быть, мне позвонить и приказать принести вам что-нибудь более существенное, чем бисквиты и хлеб с маслом?

– Her, благодарю вас, леди Одли. Я пообедал, прежде чем уехал из города, мне только чашку чая.

Он уселся за маленький столик и посмотрел на сидевшую напротив Алисию с книгой на коленях, явно увлеченную чтением. Лицо ее утратило яркий румянец, она казалась не такой оживленной, как обычно, скорее подавленной, – без сомнения, из-за болезни отца, подумал Роберт.

– Алисия, моя дорогая, – обратился к ней адвокат, – вы неважно выглядите.

Мисс Одли пожала плечами, но даже не удосужилась поднять глаз от книги.

– Может быть, и так, – презрительно ответила она. – Какое это имеет значение? Я становлюсь философом вашей школы, Роберт Одли. Какое это имеет значение? Кому дело до того, здорова я или больна?

«Какая она злючка», – подумал адвокат. Он знал, что когда кузина обращается к нему «Роберт Одли», значит, она сердита на него.

– Не стоит набрасываться на человека только потому, что он задал вежливый вопрос, Алисия, – с упреком заметил он. – Что никому нет дела до вашего здоровья, так это чепуха. Мне есть дело. – Мисс Одли посмотрела на него с улыбкой. – Сэру Гарри Тауэрсу есть дело. – Мисс Одли нахмурившись уткнулась в книгу.

– Что вы читаете, Алисия? – спросил Роберт после небольшой паузы, во время которой он сидел, задумчиво помешивая чай.

– «Перемены и случайности».

– Роман?

– Да.

– Кто написал?

– Автор «Глупостей и ошибок», – ответила Алисия, все еще продолжая изучать роман на ее коленях.

– Интересный?

Мисс Одли скривила губы и пожала плечами.

– Не особенно, – сказала она.

– Тогда я думаю, вы могли бы быть лучше воспитаны и не читать, в то время, как ваш кузен сидит напротив, – мрачно заметил Роберт, – особенно если учесть, что его визит короток и он уедет завтра утром.

– Завтра утром! – воскликнула госпожа, неожиданно подняв голову.

Хотя радость в ее глазах была так мимолетна, словно вспышка молнии в летний день, она не осталась незамеченной Робертом.

– Да, – повторил он. – Я должен уехать завтра в Лондон по делу, но я вернусь на следующий день, если позволите, леди Одли, и останусь, пока не поправится дядя.

– Но ведь вы не всерьез встревожены о нем, не так ли? – с беспокойством спросила госпожа. – Вы не думаете, что он очень болен?

– Нет, – ответил Роберт. – Слава богу, нет ни малейших причин для опасений.

Госпожа помолчала, задумчиво глядя на пустые чашки с выражением невинной серьезности капризного ребенка на лице.

– Но вы заперлись с мистером Доусоном, – промолвила она. – Ваша долгая беседа не на шутку встревожила меня. Вы все время говорили о сэре Майкле?

– Нет, не все.

Госпожа снова опустила глаза на чашки.

– Но что вы могли говорить мистеру Доусону или он вам? – спросила она, немного помолчав. – Вы совсем не знаете друг друга.

– Предположим, мистер Доусон хотел проконсультировать меня по одному делу.

– И что же это? – в нетерпении воскликнула она.

– Было бы неэтично говорить с вами об этом, госпожа, – мрачно ответил Роберт.

Она закусила губу и погрузилась в молчание. Алисия отбросила книгу и посмотрела на озабоченное лицо своего кузена. Время от времени он беседовал с ней, но ему явно стоило больших усилий отвлечься от своей задумчивости.

– Честное слово, Роберт Одли, вы просто прекрасный собеседник, – воскликнула вскоре Алисия, истощив свой скромный запас терпения двумя-тремя бесплодными попытками начать разговор. – Может быть, в следующий раз, когда вы приедете в Корт, вы захватите с собой ваши мозги. Судя по вашей скучной внешности, могу представить, что вы оставили свой интеллект где-нибудь в Темпле. Вы никогда не были очень приятным, но в последнее время вы стали просто несносны. Полагаю, что вы влюбились, мистер Одли, и размышляете о достойном объекте своей привязанности.

А он думал об обращенном к нему лице Клары Толбойс, возвышенном в своем непередаваемом горе, о ее страстных словах, все еще звучавших в его ушах так же ясно, как и в первый раз. Снова он увидел устремленный на него взгляд ее карих глаз. Опять он услышал этот мрачный вопрос: «Вы или я найду убийцу моего брата?» Он находился в Эссексе, в небольшой деревушке, откуда, как он твердо верил, Джордж Толбойс никуда не уезжал. Он был в месте, где закончилась жизнь его друга так же внезапно, как заканчивается рассказ, когда читатель закрывает книгу. Может ли он уклониться от расследования, в которое оказался вовлечен? Может ли он теперь остановиться? Нет, тысячу раз нет! Только не с образом этого пораженного горем лица, которое запечатлелось в его памяти. Только не со звуками ее слов, все еще звучащими в его ушах.

Часть вторая

Глава 1. Дальше, но не ближе

Роберт покинул Одли на следующее утро первым поездом и приехал на станцию Шередит около девяти часов. Он не стал возвращаться в свою квартиру, а нанял кэб и отправился сразу же в Вест Бромптон, на Кресчент-Вилла. Он понимал, что ему едва ли удастся найти леди, которую он искал, по этому адресу, так же, как не удалось это его дяде несколько месяцев назад, но он надеялся, что сможет обнаружить какую-нибудь нить, ведущую к новому месту жительства школьной учительницы, несмотря на неудачу сэра Майкла.

«Согласно телеграфному посланию, миссис Винсент находилась в предсмертном состоянии, – размышлял Роберт. – Если я все же найду ее, то по крайней мере выясню, было ли то сообщение подлинным».

После небольших трудностей он нашел Кресчент-Вилла. Большие дома наполовину были втиснуты в груды кирпича и стройматериала, громоздившегося вокруг них. Новые дома, новые улицы, новые площади вели внутрь этих нагромождений из камня и штукатурки по обеим сторонам улицы. Дорога была скользкой от мокрой глины, колеса и копыта лошадей утопали в ней. Полное запустение, царившее в новом недостроенном районе, наложило мрачную печать на соседние улицы, возникшие вокруг Кресчент-Вилла; Роберт потратил сорок минут согласно своим часам и час с четвертью по подсчетам кэбмена, объездив их из конца в конец в поисках Вилла, чьи черные, почтенного возраста колпаки дымовых труб хмурились на него сверху из-за нетронутых залежей штукатурки, не успевшей потускнеть от времени и дыма.

Достигнув наконец цели своего путешествия, мистер Одли вылез из кэба, сказал вознице ждать его на углу, и отправился на поиски.

«Если бы я был знаменитым сыщиком, я бы этим не занимался, – подумал он. – Мое время стоило бы гинею или около того за минуту, и я бы участвовал в известном деле Хогс против Богс, которое как раз сегодня разбирается судом присяжных в Вестминстерском зале. Как бы там ни было, я все же могу позволить себе быть терпеливым».

Он спросил о миссис Винсент в доме, номер которого дал ему мистер Доусон. Служанка, открывшая ему дверь, никогда не слышала имени этой дамы, но, сходив к своей хозяйке и узнав у нее, она вскоре вернулась и сообщила Роберту, что миссис Винсент жила здесь; но уехала за два месяца до того, как нынешние жильцы поселились в доме, и «миссис пробыла здесь пятнадцать месяцев», – толково добавила девушка.

– Но вы не можете мне сказать, куда она уехала? – спросил Роберт, упав духом.

– Нет, сэр, миссис полагает, что эта дама разорилась и съехала неожиданно, поэтому она не желала, чтобы в округе знали ее адрес.

Мистер Одли почувствовал, что он в тупике. Если миссис Винсент покинула это место, имея долги, она, без сомнения, будет тщательно скрывать свое место жительства. В таком случае можно было надеяться узнать ее адрес у кого-нибудь из торговцев; ведь вполне вероятно, кое-кто из самых крупных ее кредиторов сделает все возможное, чтобы обнаружить убежище банкрота.