Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Глава 12. Спуск в долину

К удивлению Филиппа, вышедшего рано утром из здания подышать свежим воздухом и полюбоваться здешним рассветом, Аарон уже сидел на скамье с чашкой кофе.

– Дядя Филипп, тоже не спишь? – протокольно поинтересовался Аарон.

Не то, чтобы он сильно удивился этому факту. Аарон был уверен, что Филипп, полностью израсходовав предназначенную для вчерашнего дня энергию и вырубившись, как и он сам, едва его голова коснулась прохладной подушки, с легкостью успел восполнить ее за несколько часов честно заработанного здорового сна.

– Я выспался. Прекрасно спал всю ночь, а утром словно включился по таймеру. Я люблю просыпаться рано утром и ощущать себя чуть ли не единственным бодрствующим в округе, а если увижу идущего человека, представляю, что он или она тоже встали недавно, перекусили, оделись, вышли по делам. Если человек идет бодро, то он, видимо, делает что-то приятное, а если нет, то его состоянию может и не стоит завидовать. Уж лучше бы лежал себе в кровати. Хотя все это болтовня.

– Вон, сейчас вылезет солнце, – констатировал Аарон, начавший жмуриться и готовый заслонить глаза от прямого попадания в него первого солнечного луча.

В момент рождения нового дня оба наблюдателя издали тихий возглас восхищения. Через несколько минут Филипп привлек внимание Аарона к западным горам. Их вершины озарились солнечным светом, и он медленно, но верно продолжал стекать по их склонам, обнажая красоту природных цветов, бликов и полутеней, так искусно использованных Природой. Выдержав недолгую паузу, Филипп тихо спросил:

– Ну как, ты готов к рассказу?

– Вполне, – спокойно ответил Аарон, продолжая смотреть на горы. – Вчера я еще может быть не был бы в этом уверен, ведь я не так, чтобы очень серьезно готовился к этому. Ну, думал, обычная поездка за город, ну расскажу что-нибудь. Но то, как подготовились Саад и Я'эль, меня очень вдохновило, и я утром для себя уяснил все аспекты, которые мне казались маловажными, и теперь готов к повествованию.

– А ты так уверен, что Саад и Я'эль готовились? – неожиданно спросил Филипп. – Разве не может быть такого, что и они особо не готовили свои рассказы? Может они просто дали волю своей фантазии и были честны со своими героями, выявили их характеры, создали для них соответствующие ситуации, а по ходу рассказа сами уже что-то и додумывали. Не может такого быть?

– Ну, не знаю. Мне кажется, что у них всегда были эти заготовки. У Я'эль – точно. Она сама говорила, что часто путешествует виртуально, и ее рассказ явно был рожден одним из таких путешествий. Рассказ Саада немного странный, но представил он его как некий народный эпос о великом воине, жившем в непонятно какие времена, прославившим себя и свой народ своими делами и однажды оступившимся, за что тот и поплатился жизнью. В народе его тем не менее помнят и чтут. Саад – араб, и это явно одна из историй, которую рассказывают в его народе.

– Может быть, я не знаю точно. Знаю только, что они всем сердцем хотят делать что-то, и им необходимо дать поддержку и надежду. Они с радостью поделятся своими умениями и опытом и научат тебя всему тому, что умеют. Я считаю, что нам с ними повезло… – Филипп, прищурившись, посмотрел на Восток, а после паузы добавил: – Пусть нам и дальше будет так везти.

Четверка отдыхающих выдвинулась из ресорта в сопровождении Алфи в начале второго часа дня. Доведя гостей до первого поворота зигзагообразной дороги, пес остановился и, еще немного посмотрев идущим вслед, вернулся к себе домой. Они же, пройдя еще метров двести, сошли с проторенного пути и зашли в лес. Согласно вчерашнему плану, сегодня им предстояло сначала протопать через него, затем они должны были снова выйти на дорогу и, пройдя по ней еще один километр, добраться до поселка. Будучи там, им нужно будет выяснить где можно будет пообедать, набить желудки в зависимости от возможности или невозможности воспользоваться транспортом на обратном пути, и вернуться в ресорт целыми, невредимыми и готовыми созерцать закат через одно из имеющихся у них в распоряжении окон, выходящих на Запад.

– Эту историю мне рассказывала в свое время мама, – пройдя с пару десятков шагов, начал свой рассказ Аарон; такое вступление несколько удивило Филиппа. – Когда я услышал ее в первый раз, мне было лет десять. Естественно, я практически ничего не понял и не запомнил. Однако некоторые детали засели в моем сознании: образ героя истории, то, как он произносил ключевые фразы, движения головы. Лет через шесть я попросил ее пересказать историю. Много чего встало на свое место, обрело смысл, но все же я не полностью осознавал значение описываемых событий. А позавчера, за день до нашей поездки, я попросил маму рассказать еще раз, надеясь на основе ее рассказа построить собственный.

Говоря это, Аарон пытался понять, не считают ли они его лентяем, не пожелавшим поработать своими собственными мозгами. Не заметив никакого намека на осуждение, он продолжил.

– В течение третьего года университетского обучения их группа проходила специальный курс, длинное название которого она в свои сорок с лишним лет помнит назубок, в отличие от меня. Что-то связанное с системами, с анализом, с комплексами… Не, не вспомню. Да и шут с этим названием! Мама советует называть его просто линейной алгеброй. В общем, предмет – сложный, а препод – серьезный, солидный, бородатый такой дядька, профессор, который в свое время учился у самого… ну… не помню… какого-то там светила в их области. Всегда в костюме-тройке и при галстуке, всегда надушенный и с трубкой, которую никогда не курил. Была вот такая странность у него: трубку носил, но не курил. Курящие сокурсники авторитетно заявляли, что, судя по нагару, трубка у него активно использовалась. Ну и вот, серьезный препод попался группе, в которой училась моя мама, а все они тогда были студентами далеко не серьезными.

– То есть это реальная история, да? – Я'эль решила уточнить этот момент чтобы, наверное, правильно воображать описываемые события.

– Ну да, самая что ни на есть реальная. Но интересная.

– Аарон, никто и не пытается утверждать, что реальные истории не бывают интересными, – добавил Саад.

Филипп обратил внимание на то, как после этих слов Я'эль взглянула на Саада и словно мысль ее переключилась на что-то отвлеченное.

– Даже, я бы сказал, все реальные истории интересные, а чтобы выдуманная история была бы интересной, рассказчик действительно должен быть мастером, – закончил Саад.

Я'эль снова сконцентрировалась на рассказе Аарона.

– Так вот, в один прекрасный день, как этого и следовало ожидать, был назначен день первого промежуточного экзамена. Формально, у них тогда было по три экзамена за семестр: первый промежуточный, второй и окончательный. У вас тоже ведь так было, Филипп?

– Да-да, именно так. Глупая система. Начинаешь учиться и уже готовишься к экзамену, нервничаешь, естественным образом упускаешь главное. Сдаешь первый промежуточный и очень рано начинаешь учиться на ошибках. Подходит срок второго промежуточного, после которого через неделю сдаешь основной. И так по каждому предмету. Хорошо хоть были преподаватели, совмещавшие второй и основной экзамены в один. Им самим была неудобна эта возня, поэтому либо автоматом ставили оценки тем, кто сдавал первые два, либо облегчали себе основной, деля курсы на две части: те, кто сдает вторую часть во второй промежуточный экзамен, и те, кто сдает ее в основной. Целых три года эта система продержалась, пока отменили второй промежуточный. Сейчас он что, снова практикуется?

– Да, в силе пока. В общем, рассказываю саму историю. Середина осени, дожди, лужи, все такое. Заниматься особо не тянет, тем более, что курс сложный и не особо понятный. Ну, думают, надо будет серьезно подготовиться, а делать это они умели: шпаргалки, заготовленные листки с ответами, уменьшенные копии страниц учебников в рукавах, белые пластмассовые ручки с выгравированными формулами, которые они терли потными руками чтобы на поцарапанном пластике проступили надписи – чего только эти технари не придумывали!

День экзамена. Все такие «готовые» зашли в аудиторию, заняли заранее обговоренные стратегические позиции. Мама всегда смеется, когда рассказывает. Было у них значит два ну очень тупых студента, таких, которые, если вообще приходили на занятия, обычно садились в самые дальние ряды, куда-нибудь ближе к углу или к двери. На их несчастье, эти двое были толстяками огромного роста – два шкафа, короче говоря. Этим двоим стратеги сдачи экзамена приказали сесть в первом ряду! Они как могли выражали свое недовольство, но их смогли-таки убедить в правильности командной тактики.

«Мне нужно прикрытие, такая вот непреодолимая стена, как вы. За вашими же спинами я буду совершать важные манипуляции, и в какой-то момент я сам вам передам текст с ответом на ваш билет», сказал им сам Глава Операции.

Маме тоже отводилась специальная роль. Она села в середине центрального ряда и была практически на одинаковом расстоянии от самых дальних точек позиций, занятых курсом.

Когда преподаватель вошел в аудиторию, он быстрым взглядом окинул занявший оборонную стратегию курс, после чего поздоровался и подошел к своему столу, хитро щурясь. Один из гигантов-толстяков так побледнел, что профессор невольно усмехнулся и спросил: «Ну чего ты переживаешь-то так? Ведь готовился к экзамену?». Тот только кивнул, беспомощно хлопнув глазами. И тут профессор сделал ход конем.

«Сейчас вы вытяните по билету и начнете готовиться к экзамену. Два теоретических вопроса плюс одна задача минут на двадцать-тридцать. Итого, на подготовку я даю минут сорок-сорок пять. Естественно, если кто-то уже готов к ответу, ему нужно будет всего лишь представить решение задачи и идти отвечать по готовности. Если вы считаете, что готовы отвечать на теоретические вопросы без подготовки, а задачу сможете решить прямо не месте – прошу к столу! И последнее: достаньте, пожалуйста, все то, что вы припрятали, чтобы использовать втайне. Я разрешаю вам всем обращаться к любому источнику, который вы сочтете нужным. Вы можете законспектировать ваш будущий ответ, можете просто открыть страницу, с которой будете считывать текст или достать нужную шпаргалку. Я разрешаю любой способ подготовки к ответу, но с одним условием: после того, как вы скажете, что ваш ответ готов, я ткну пальцем в тот или иной фрагмент в тексте, который вы мне представите, и вы должны будете объяснить его мне. Сможете – получите балл за каждый ответ. Не сможете – не обижайтесь: это экзамен по моему предмету и мне здесь решать, как вас оценивать. Удачи всем!»

Он сел за стол, предварительно вынув из кармана простую, но очень стильную деревянную курительную трубку, зажал чашу ее стаммеля в ладони и погрузился в чтение каких-то рукописных листов, которые принес с собой. «Наверное, это была статья кого-то из его аспирантов. Казалось, что он вообще не замечал чьего-либо присутствия», всегда говорила мама, хотя я сейчас понимаю, что может так оно и было на самом деле.

Дерзости юным студентам не занимать – мы сами, можно сказать, все еще студенты и не нам удивляться тому, что всего через несколько минут перед профессором предстал сам Глава Операции, отчего оба заградительных гиганта-толстяка почувствовали себя преданными. Оба красные от напряжения, они вместе со всеми внимательно наблюдали за тем, как будет работать предложенная им схема.

«Я готов», по-дурацки улыбаясь, заявил он и сел напротив сдвинувшего брови профессора.

«Задачу решил?», спросил тот.

«Нет, без задачи, высший балл мне необязателен», самоуверенно ответил Глава, на что профессор лишь хмыкнул.

«Ну что ж, тогда что ты мне расскажешь по первому вопросу в билете?»

«Вот…», протянул тот небрежно исписанный лист бумаги со сложными формулами, матрицами и диаграммами.

«Скажи пожалуйста, что определяет величина W в написанной тобой формуле, и чем она отличается вот от этой w?»

«Ну, это… широта… матрицы…»

После короткой паузы профессор попросил зачитать второй вопрос в билете и предоставить подготовленный материал.

«Что описывает вот эта написанная тобой формула?»

Ответа не последовало. После двадцати секунд профессор пригладил бороду и мягко посоветовал Главе лучше готовиться ко второму промежуточному экзамену. Тот повиновался и, тихо попрощавшись с экзаменатором, покинул боле боя, печально оглядев оставшихся без командира бойцов.

Филипп, Я'эль и Саад не скрывали смеха. Сам Аарон с удовольствием пересказывал мамин рассказ, время от времени на лету дополняя его интонациями, выдумываемыми описаниями и шуточными сравнениями. Рассказ постепенно начинал становиться его собственным.

– Сразу после Главы вышла отвечать абсолютная отличница и Зубрила Номер Один. Задачу она решила, ответы на оба вопроса написала, и теперь хладнокровно смотрела на профессора, проверявшего метод решения задачи.

«И задача, и ответы на оба вопроса написаны ровным, четким почерком. Просто глаз радуется! Молодец!», похвалил он экзаменуемую, после чего на хладном ее лице мгновенно, словно лампочка, включилась улыбка. «А что произойдет, если я рядом с этой величиной поставлю знак минус?», вдруг спросил он ее.

Улыбка выключилась с такой же скоростью, с какой и включилась. Профессорская борода не давала с точностью определить улыбался ли он, или просто скривил рот, давал надежду или показывал, что вывел Зубрилу на чистую воду.

«Так к чему же нас приведет этот минус?»

Зубрила заерзала, а профессор ткнул пальцем в верхнюю половину исписанного листа бумаги.

«Как называется описанный тобой метод решения систем линейных алгебраических уравнений?», спросил он.

«Метод Крамера», ответила она, неуверенно глядя в лист перед собой и удивляясь, что все пройдет вот так просто.