Сущность

Валентин Михайлович задумчиво разгладил пальцем морщинки на переносице, снова набрал номер Леры.

– Номер абонента выключен… – следователь раздражённо надавил на красную клавишу, оборвав надоедливый автоответчик.

– И бла-бла-бла, – проворчал он, бросил телефон на стол, забарабанил пальцами по подоконнику. Почему-то это действие всегда успокаивало его, помогало размышлять. «Куда же ты пропала, Лера-Валерия…. Почему отключила телефон?» Он встряхнул головой, нервно сжав губы. Валентин Михайлович испытывал к Лере отеческие чувства, как к дочери. Его собственный единственный сын уже давно вырос, стал вальяжным взрослым мужчиной, совершенно не похожим на отца. Жил в другом городе, тёплых отношений с ним сохранить не получилось. Может быть, потому что развелись с женой, когда он был ещё ребёнком, или оттого, что Валентин Михайлович всегда был на работе и не мог много времени уделять семье. Кто знает. Сложилось так. Следователь печально вздохнул. Вот и с Любой не срослось. Но они хотя бы расстались не врагами, как с первой женой. Даже встречались немного после того, как разъехались, пока отношения постепенно не угасли. Всё-таки семья, любовь – словно костёр, нужно постоянно поддерживать огонь, иначе перестанет гореть. Что-то я в философию ударился, – ехидно усмехнулся Валентин Михайлович. – Не о том думаешь, старый ты пень, – выругал он себя. – Работать надо, копать, искать ниточки, что связывают жертв. Что же за таинственный убийца возник словно из небытия? Вот о чём нужно беспокоиться. А ещё о том, почему не отвечает Лера.

– Валентин Михайлович, шеф вызывает, – заглянул в кабинет молодой оперативник Сергей.

– Да, иду, – отозвался следователь, выходя и запирая дверь.

Следователь на время забыл про Леру, занятый рабочими делами. Уже темнело, когда он вернулся в кабинет. Включил чайник, насыпал кофе в кружку, сел за стол, устало обхватив руками голову. «Лера. Нужно позвонить, узнать, как она», – он пробежал пальцами по кнопкам телефона, в уверенности, что она отзовётся. Номер был по-прежнему недоступен и Валентин Михайлович забеспокоился уже всерьёз. Позвонил оперативнику, дежурившему возле дома. Он сообщил, что одна из женщин пришла домой, а вторая с девочкой так и не возвращалась. Следователь решил сам съездить расспросить Катю. Немного подумав, достал из сейфа пистолет, сунул в портфель и торопливо вышел. В пустом кабинете громко щёлкнула кнопка вскипевшего чайника, кружка с горкой коричневого порошка так и осталась стоять на столе.

Катя открыла дверь сразу, как только он нажал на квадратную клавишу звонка, словно стояла возле порога. Она явно ждала кого-то другого и отпрянула, увидев следователя. Большие глаза испуганно расширились, губы задрожали.

– Валентин Михайлович, – быстро представился он, доставая корочки, пока она не успела захлопнуть перед ним дверь.

Катя пристально смотрела ему в лицо, вспоминая. Строго сдвинула брови, изучая фотографию в удостоверении. Снова взглянула ему прямо в глаза. Её лицо дрогнуло, она наконец узнала бывшего мужа тётки. Посторонилась, давая войти.

– Что же вы, Катерина, открываете дверь, не спрашивая? Это очень рискованно в наше неспокойное время. Тем более сейчас, когда муж вашей сестры убит? – укоризненно спросил он.

– Я думала, это Лера. Хорошо, что вы пришли, как раз вовремя. Они с Алисой куда-то пропали, у неё выключен телефон. Я как на иголках. Да что там, просто с ума схожу от беспокойства. Сами знаете, что творится. А вы обещали ей поставить охрану к нашей квартире, и ничего не сделали – недовольно ответила Катя.

– Ваша сестра уехала куда-то днём на машине с дочерью и двумя мужчинами, один из которых был в монашеской одежде. И вчера вечером двое монахов приходили к вам домой. Как вы думаете, откуда это мне известно? Возле дома день и ночь дежурят оперативники. Если вы их не заметили, значит наши люди работают профессионально, – так же сурово, ей в тон, ответил Валентин Михайлович. – А вы? Вы её сестра. Почему не знаете, куда они поехали?

Катя молча сверлила следователя напряжённым взглядом, потом хлопнула себя по лбу и с облегчением воскликнула:

– Монахи! Вот же я клуша! Конечно! Они поехали в монастырь! Я весь день ужасно себя чувствую, голова кружится, ноги ватные. Магнитные бури, что ли сегодня? Еле дотянула до вечера на работе и совсем забыла про монастырь. Правда, я думала, что Лера дождётся меня и мы поедем вместе. И почему она отключила телефон? Очень странно…

– А зачем они туда поехали? Что им понадобилось в монастыре? – поинтересовался Валентин Михайлович. – У меня сложилось впечатление, что ваша сестра не особо религиозна.

– Ну-у-у… Тут поверишь и в бога, и в чёрта, когда с ребёнком такое…– вздохнула Катя.

– Вы говорите загадками, Катерина. Какое «такое»? Что случилось?

– Что случилось? – повторила Катя. – Да много чего, только вы всё равно не поверите.

– Ну почему, может быть, и поверю. Вы расскажите, а выводы я сделаю сам…

Катя устало посмотрела на следователя и кивнула.

– Хорошо. Вот – полюбуйтесь. Это я нашла в комнате Алисы сегодня, придя с работы, – Катя распахнула дверь комнаты, и поманила рукой. – Заходите.

Валерий Михайлович вошёл, осторожно переступая через валяющиеся повсюду вещи – фломастеры, карандаши, бумаги, детские журналы, какие-то тряпки, в беспорядке разбросанные по всей комнате, словно по ней пронёсся ураган. Его взгляд упал на диван. Он нахмурился и подошёл поближе, вглядываясь. Внутри что-то туго сжалось, словно пружина, в горле пересохло. Диван был завален изуродованными игрушками. На кукольных лицах зияли пустые отверстия на месте глаз. У плюшевых зверей были выдраны глаза-пуговицы, из дыр клоками торчал синтепон. Маленькие розовые губки кукол и прошитые нитками рты плюшевых игрушек были густо замазаны чем-то чёрным. Следователь наклонился, взял в руки первую попавшуюся игрушку – то ли собаку, то ли кота розового цвета. Потёр пальцем чёрные полосы, перечёркивающие красные нитки рта, и понюхал палец. «Похоже, маркер…»

– Вы хотите сказать, что это сделала девочка? – обернувшись, недоверчиво спросил он у Кати, застывшей на пороге.

– Думаю, да. И это ещё не всё. Посмотрите там, на столе. Её рисунки. Вот где страх то… – сквозь зубы проговорила Катя.

Валентин Михайлович шагнул к столу, сгрёб в одну кучу рассыпанные по поверхности листы бумаги.

– Что за чёрт… – изумлённо прошептал он, перебирая рисунки.

– Ну и что вы на это скажете? – требовательно спросила Катя. – Как можно это объяснить с вашей точки зрения?

– Пока не знаю…– задумчиво протянул Валентин Михайлович.

– Вы не знаете… А между прочим, Лера разговаривала с Фёдором, братом этой безумной Анжелы. Показала вот эти рисунки, – Катя ткнула пальцем в листки. – Он сказал, что точно такие же картинки были в какой-то там книге, от которой его сестра сошла с ума. И убивала она точно также. Ну, вы это сами отлично знаете, не так ли? Вот, смотрите, – Катя выдернула листок с рисунком из рук следователя. – Здесь кто-то, похожий на смерть в плаще с капюшоном, когтями выдирает глаза ребёнку. Теперь другой, – она снова раздражённо выдернула листок у стоящего неподвижно следователя. – Здесь втыкает в грудь нож. Ответьте мне, откуда в голове шестилетнего ребёнка такие страшные картины? И, главное, полностью копирующие страшные убийства? – голос Кати сорвался на крик, глаза наполнились слезами.

– Успокойтесь, Катя, не кричите. Мы со всем разберёмся, – как можно спокойней и уверенней ответил следователь, задумчиво перебирая рисунки. На самом деле он был сильно озадачен, но не хотел показывать этого Кате.

– Да, разберётесь, – недоверчиво протянула Катя. – Что-то не разобрались до сих пор, кто убил Диму. А с Алисой вообще мистика какая-то. Она так изменилась. Лера думает, что в Алису вселился бес, – шёпотом добавила она.

– Что? – поразился следователь. – Какой ещё бес?

– Не знаю какой, наверное, душа этой проклятой Анжелы завладела чистой невинной душой нашей девочки, – Катя всхлипнула. – Фёдор приезжал сюда с монахом, который занимается экзорцизмом. Отец Амвросий его имя. Так вот, он подтвердил, что Алиса одержима, нужно срочно провести обряд. «Пока не поздно», – он сказал, и мы поверили. Решили провести этот обряд, вдруг поможет, и Алисушка станет прежней… Ей даже стало лучше, вчера, после того как монахи ушли. Лера даже засомневалась, нужно ли везти дочь в монастырь. А сегодня, похоже, Алисе снова стало хуже и Лера всё же решила ехать…

– Катя, ну вы же современный человек. Какие бесы, в самом деле? Какие монастыри и отчитки? Что за глупости! Это всё бабкины сказки для малограмотных людей, понимаете? Здесь какая-то другая причина. Возможно, кто-то влияет на девочку… – Валентин Михайлович запнулся от внезапно возникшей догадки. – Как же я сразу не понял! Детский сад! Вот где связь…

– Что вы поняли? Причём здесь детский сад? – Катя смотрела на него, скептически прищурившись.

– Сегодня была убила Маргарита Ивановна Лебедева. Она работала воспитателем в группе Алисы.

Катя охнула, прикусив губу:

– Маргарита Ивановна, пожилая такая? Да, я её знаю. Боже, какой кошмар. Так вы думаете, что это может быть как-то связано с детским садом?

– Возможно… – следователь задумчиво помолчал и спросил. – Так в какой монастырь они поехали?

– В соседний город – Старославль, в Свято-Вознесенский монастырь. Отец Амвросий – тот монах, что изгоняет бесов, оттуда.

– Хорошо. Катя, послушайте меня внимательно. Оставайтесь дома, никуда не ходите, никому не открывайте, прошу вас. Думаю, убийца где-то рядом. Я сейчас поеду в Старославль, за вашей сестрой и племянницей, привезу их домой, и мы во всём разберёмся. Вы поняли?

Катя молча кивнула, и следователь направился к выходу.

– Никому не открывайте дверь, Катя! – крикнул он напоследок застывшей в дверном проёме женщине, быстро сбегая вниз по лестнице.

Он чувствовал себя как охотничья собака, наконец напавшая на след. От недавней усталости не осталось и следа. В голове крутилось множество догадок и версий. «Нужно «пробить» биографии всех работников детсада, проверить, кто мог влиять на девочку. И откуда взялся Фёдор? Возможно, он тоже причастен? Может быть тогда, тринадцать лет назад, мы что-то просмотрели? Но Катя сказала, что он монах. Значит, всё же ушёл в монастырь… Нужно проверить, и его, и этого Амвросия. Подозрительно это всё…». Валентин Михайлович сел в машину, и склонился над навигатором, набирая на дисплее, – «Конечная цель поездки – город Старославль, Свято-Вознесенский монастырь».

Глава 13 На тёмной стороне луны

Обряд продолжался уже несколько часов. Отец Амвросий нараспев читал молитву, Фёдор и два других монаха, имён которых Лера не знала, вторили ему, подпевая. Звук, эхом отражаясь от стен и потолка, становился объёмным, рассыпаясь на множество голосов. Мерцание свечей и протяжные звуки молитвы навевали на Леру сон. Ноги налились чугунной тяжестью, затекли шея и спина. Очень хотелось присесть, но выйти за дверь она не решалась и только переминалась с ноги на ногу. Монахи стояли прямо, совсем не шевелясь, Лера позавидовала их выдержке. Алиса лежала на скамейке всё в той же позе, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Казалось, что она спит. Огоньки свечей отражались в красном глянцевом туловище неваляшки. Лере мерещилось, когда она смотрела на дочь, что вместо игрушки на груди Алисы пылает костёр, и она каждый раз вздрагивала и отводила глаза.

Неожиданно в стройное пение монахов вклинился ещё один грубый гортанный голос. Он звучал из центра зала. Лера снова вздрогнула и бросила взгляд на дочь. Алиса открыла глаза, в неровном свете свечей они казались глубокими чёрными провалами на бледном лице. Она развела руки в стороны, приподняв вверх пальцы, Алиса пела, точнее – выла, широко разинув рот, на странном незнакомом языке. Её завывания заглушали голоса монахов. Отец Амвросий всё так же напевно читал, не останавливаясь, помощники вторили ему.

Алиса не умолкала, продолжая утробно завывать. Её голос то достигал высоких нот, пилой режущих слух, то доходил до невероятно низких тягучих басов. От этого пения Лере стало нехорошо. Она зажимала уши руками, но это не помогало. Пронзительные звуки волной проходили сквозь всё тело, ей даже показалось сначала, что пол и стены дрожат. Но потом поняла, что это она сама трясётся крупной дрожью. К горлу подкатила тошнота, хотелось убежать, чтобы перестать слышать этот нечеловеческий вой. Но она стояла, борясь с дурнотой, в странном полуобморочном состоянии. В какой-то момент отвратительный квакающий голос опустился до самой низкой, невыносимой ноты. Лере стало трудно дышать, уши залепило горячим воском, голову сжал раскалённый обруч. Ноги подогнулись, и она понеслась куда-то в душную темноту со страшной скоростью.

Отец Амвросий, спокойствием и выдержкой которого восхищалась Лера, на самом деле выглядел так только снаружи. Душу вновь раздирали острые коготки мучительных сомнений. Ровно с того момента, как монах увидел девочку сегодня у входа в монастырь. Игрушка в её руках… Она была другой – совсем не той, что он видел накануне. Вместо плюшевой кошки девочка прижимала к себе старую облезлую неваляшку. Но самым удивительным было то, что и в этой игрушке темнел зловещий сгусток сущности. Значит, она могла перемещаться? Но как это возможно? Девочка управляет сущностью? Или… наоборот? А может, они разные, и вовсе не связаны между собой? От этих мыслей Амвросию отчего-то стало холодно, а маленькие коготки заскребли внутри с удвоенной силой.

Но монах постарался не выдать своей неуверенности. Молча повёл девочку и её мать к церкви, где проводил отчитки. Он немного отвлёкся, готовясь к обряду, и сомнения притихли на время. Но вновь вернулись, когда Амвросий начал читать молитвы. Стоило ему бросить взгляд на девочку, неподвижно лежавшую в центре зала – больно давило в груди, ноги становились ватными. Вместо неподвижного маленького тела ему виделось то, что было недоступно взорам остальным.