Надежда Черного Круга

– Прости, – пробормотала Фая в отчаянии. – Я промахнулась. Я сейчас в таком состоянии…

Вита быстро и деловито разложила рюкзак, достала теплые вещи: свитер, пуховую куртку, ватные штаны, шерстяные носки и рукавицы, меховую шапку. Они с Димкой собирались в лыжный поход… Что ж, развлечение, похоже, отменяется, но собранные вещи пригодились.

Фая, дрожа от холода, шептала что-то про себя. Вдруг ее объяла вспышка света, и через миг она была уже в длинной шубе из черного, неестественно отливающего зеленым меха.

– Пижонка, – фыркнула Вита. Прошлое научило ее, бросаясь в омут с головой, гнаться не за модой, а за комфортом. – Ладно. Полагаю, мы направляемся в Хешшираман? Далеко мы оттуда?

– Надеюсь, что нет, – вздохнула Фая, глубже кутаясь в шубу.

– Так, – Вита закусила губу. – Спокойно. Сейчас сориентируемся.

Кровавое зарево занималось над лесом. День будет ветреный, подумала Вита, топая по припорошенной тропке вдоль лыжни. Фая семенила за ней, дыша на заиндевевшие пальцы. То здесь, то там валялись пустые бутылки, серебристая мишура и серпантин – свидетели ночного праздника. Битцевский парк оставался для окрестного населения любимым местом отдыха и пьянок даже лютой зимой. И в этом оживленном, как перекресток, подмосковном лесу таился колдовской замок Хешшираман, принадлежащий Фаирате Хешшкора Огненный Локон. Невдалеке от замерзшего озера, за лесополосой стоял он, не видимый ничьему глазу – кроме избранных.

Вита и Фая углубились в лес. Ели и сосны, присыпанные снегом, стояли густой стеной, смыкаясь кронами над тропинкой. Вдруг деревья расступились, и вдали замерцали прозрачные очертания цитадели Хешширамана и башен. Вита хмуро посмотрела на одну из них, стоящую чуть поодаль. Там, в глубине ее, клокотало зло.

Там было обиталище черного Флифа. Вите пришлось тогда встречаться с ним один на один, и встречу никак нельзя было назвать приятной. Их поединок окончился победой Виты, но она хорошо помнила, какой очнулась после двухдневного не то сна, не то забытья – похудевшей килограммов на десять. Помнила и то, как тайком выдирала первые седые волоски – это в восемнадцать-то лет. Опустив голову вниз, Вита миновала зловещую Бетреморогскую башню. Она уже вполне материализовалась. Остальные строения замка приобретали должный каменный вид по мере того, как девушки приближались к ним. Они поднялись по скользким ступеням на высокое крыльцо, и дверь распахнулась перед ними. Вита пропустила хозяйку вперед.

Спустя некоторое время они сидели друг напротив друга в обеденной зале за огромным столом, уставленным яствами. Ярко горели свечи, тени метались по мерцающим стенам. Тяжелые темно-зеленые шторы закрывали окна.

– Ну, выкладывай, – Вита посмотрела на Фаирату с мрачным предчувствием. – Что за проблема? Ты наклюкалась на Новый Год?

Самая опасная обязанность Тюремщика Флифа – помериться волей с этим средоточием Тьмы – выпала Вите, но обет Тюремщика принесла Фаирата, отказавшись от пития спиртного во имя того, чтобы магические скрепы Бетреморогской башни оставались крепки.

– Нет, нет! – Фаирата умоляюще заломила руки. – Я ни при чем. Капли в рот не брала. Он освободился помимо меня. Витка, весь шабаш в трансе.

Сон оказался в руку. Вита тяжело откинулась на спинку стула и повертела на пальце изящное кольцо с густо-синим камнем, внутри которого вспыхивали крохотные искорки – тот самый перстень.

– Сколько до полнолуния?

– Неделя. Но, Витка…

– Неделя! – в неудовольствии воскликнула Вита. – Да я бы успела из похода вернуться! Неужели же так обязательно было врываться ко мне именно сегодня, вытаскивать меня из теплой постели…

– Витка, я же хотела объяснить, – устало и чуть ли не раздраженно произнесла Фаирата. – Неделя – не так много, как тебе кажется. Ты думаешь, почему Пожиратель Душ вырвался на свободу? В мир явилась Соа.

– Соа, – повторила Вита, задумчиво жуя бутерброд. – Как же, помню, – и она процитировала фразу из читанной украдкой во время своего пленения волшебной книги: – Соа, золотая змея, что приходит в мир для добра. Ну, и что же… Она освободила Флифа? – внезапно прозрев, Вита подскочила на стуле.

При звуке имени, произнесенного Витой, словно подул ветер с ледника. Пламя свечей задергалось, будто в припадке, по углам сгустились тени. В зале стало холоднее – или это мурашки страха пробежали по спинам.

– Она освободила его, – хмуро кивнула Фаирата. – Но еще не совсем. Все решится в полнолуние. А мы должны принять решение сегодня.

– Принять решение? – переспросила Вита.

– Мы собираем шабаш в Айфарете. Считай, что ты приглашена.

– Айфарет? Где это?

– Где находится Хешшираман? – вопросом на вопрос ответила Фая.

– Гм… Известно где – в Битцевском лесопарке.

– Ну, если рассуждать таким образом… то Айфарет находится в Ливийской пустыне.

– А как еще можно рассуждать?

Это не был вызов: мол, моя точка зрения единственно правильна. У Виты за плечами имелся опыт, говорящий о том, что есть в мире факты, не объяснимые наукой в ее современном состоянии. Но это не повод ни считать данные факты иллюзиями, ни отказывать науке в праве описывать реальность. И поэтому Вита, встречаясь с чем-то непонятным, просто принимала это к сведению и использовала, а проблему объяснения оставляла будущему. И вопрос ее звучал вполне спокойно: какой еще способ предложит Фая, чтобы определить местоположение Айфарета?

– Наши замки находятся в другом мире, – сказала Фаирата. – Лишь когда нам есть дело до этого мира, мы материализуем их на Земле.

– А ты не могла материализовать Хешшираман поближе к моему дому? – в голосе Виты прозвучала укоризна.

Фаирата покачала головой.

– Только там, где есть канал между мирами. Я не настолько сильна, чтобы прорубить новый канал.

Они помолчали. Шторы темнели на узких окнах. А за ними было холодное зимнее утро, в котором к обычному январскому холоду примешивался холод неестественный, гнетущий. Вита почувствовала себя неуютно.

– Есть у тебя какое-нибудь приличное вино?

Фаирата вздохнула:

– Ты же знаешь, что я поклялась не пить спиртного ради того, чтобы Флиф оставался в заточении, – пламя свеч колыхнулось, сопровождая ее слова.

– Но сейчас-то это уже неважно.

– Все равно в Хешширамане ни одной бутылки, – она махнула рукой и понимающе спросила: – Расслабиться хочешь? Может, сигарету?

– Давай.

Они выкурили по сигарете. Курево Фаираты было выше всяких похвал. В Хешширамане все было отменного качества – кроме того, конечно, чего там вовсе не было. Вита достала из рюкзака пластиковую бутыль с водкой, аккуратно отвинтила крышку, плеснула по стаканам. Они чокнулись.

– За удачу, – сказала Вита и подумала про себя, что удача им ох как пригодится.

– О всемогущий Хешшкор, – промурлыкала Фаирата, высосав стаканчик. – Наконец-то я могу выпить, как человек.

Надо же, подумала Вита, она еще в состоянии чему-то радоваться. Отыскать положительный момент в освобождении Флифа! Впрочем, Фая не испытала на своей шкуре, каково это – оказаться одной против чудовищного сгустка Тьмы.

– Витка, да брось ты морщить брови, – проговорила Фаирата, выпив еще. После долгих лет воздержания ей хватило совсем немного, чтобы прийти в состояние эйфории. – Ну его, этого Пожирателя. Не желаю о нем думать. Расскажи лучше, как жизнь, как успехи. До вечера далеко.

– Успехи, – Вита невольно улыбнулась. – На личном поприще – никаких. На работе… Поступила осенью в аспирантуру. Благодаря Искательнице, – она бережно дотронулась до правой серьги, состроив гримасу загадочности, – с блеском написала реферат по методам синтеза стероидов, благодаря Переводчице, – она коснулась левого уха, – легко сдала экзамен по английскому.

Синие серьги она очень ценила и не расставалась с ними никогда, даже если они не слишком гармонировали с ее одеянием – вот как сейчас, с клетчатой хлопчатобумажной рубахой, шерстяной фуфайкой и ватными штанами. Как действовали серьги? Это был вопрос из тех, в которые она не вникала. Но они уже принесли ей больше денег, чем если бы она их продала. Вообще-то она предпочитала помалкивать об этом. Как и о том, откуда достались ей эти серьги и прочие драгоценности из золотой шкатулки. Как-никак она была благоразумной девушкой.

Но Фая – дело другое. Когда-то золотая шкатулка, случайно выкопанная Витой, принадлежала Фаиратиной семье. Фая сама могла бы порассказать многое про серьги и кулоны, которые в глубине души считала своими, хотя и не осмеливалась отобрать у подруги. Не только из дружеских чувств – что значит дружба, когда речь о наследстве? – но и не в последнюю очередь потому, что магические драгоценности теряли свои свойства на тринадцать лет, если завладеть ими силой.

– Приятно сознавать, – сдержанно хмыкнула Фаирата, – что мои драгоценности приносят тебе пользу.

– Кроме одной, – вновь помрачнела Вита, взглянув на кольцо.