Наперегонки с Эхом

Борясь с подступающей тошнотой, Нотия еще ярче разжег свой холодный огонь и заставил его медленно плыть в направлении источника рычания. Пятно света выхватило рыбоеда. Это был приземистый, коренастый зверь размером с хорошего медведя. Продолговатое туловище, покрытое грязно-серым густым мехом, переходило в толстый, как у выдры, хвост, сплюснутый с боков. Мощные лапы несли огромные изогнутые когти. Коготь швырнул в него камешек. Зверь взревел, обнажая желтые клыки и топорща свои густые жесткие усы, растущие из двух подушечек позади массивного носа. Рыбоед тер тупую морду передними лапами, между их расставленных пальцев можно было рассмотреть черную кожу перепонок. Поняв, что избавиться от запаха у него не получается, он принялся размахивать из стороны в сторону своей длинной шеей. На излете одного из этих взмахов, он задел головой минеральную колонну. Раздался глухой звук удара, с потолка посыпались осколки камней, но рыбоед как будто даже не заметил этого. Когда зверь понял бесперспективность этого подхода, он отнял лапы и перестал мотать головой.

Авик увидел, что у зверя совсем нет глаз. Пещерное чудище ориентировалось во тьме только благодаря обонянию и осязанию. Крохотные ушки были едва заметны на мощной мускулистой холке. Вонючие чары и звенящие шарики Куниц сбивали его с толку. Нотия спокойно сидел на камне в пяти шагах от оскаленных клыков и огромных когтей. Маг находился в глубоком трансе. Авик тотчас же подбежал и встал перед ним, выставив вперед свою алебарду. Рем последовал его примеру. Они застыли ни живы ни мертвы, глядя на беснующегося зверя. Наконец Нотия открыл глаза и что-то прошептал. Рыбоед подпрыгнул вверх, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, и, выгнув спину, застыл, испуганно вслушиваясь в гудящие удары шариков о стены. Маг произнес еще несколько слов. Зверь зарычал, ощетинился и попятился назад. Налетев на колонну, он снова вызвал небольшой обвал, один крупный осколок ударил его в плечо. Тут он развернулся и, издавая утробное жалобное урчание, поплелся вглубь пещеры, где чернела эбонитовая гладь небольшого озерца. Без брызг опустившись в воду, он проплыл несколько саженей, держа голову над водой, и нырнул. Теперь в пещере раздавался только стук ударяющихся о стены шариков. Прошла минута-другая. Зверь не показывался. Коготь восхищенно смотрел на старого мага.

– Десмуронг, – произнес Нотия устало.

– Это Истинное Имя рыбоеда? – подпрыгнул от радости Коготь, он все еще держал в руке заряженную трубку, стрела в ней чуть слышно стукнула.

Нотия только кивнул. Он сидел, привалившись спиной к натечной стене пещеры, и ловил ртом воздух. Спохватившись, Коготь прочитал заклинание, и вонь немедленно ушла. Он бережно подобрал свой мешочек и убрал его за пазуху. Его спутники собирали звенящие шарики и складывали алебарды.

– Эти пруды сообщаются друг с другом, – невесело сказал Коготь, когда они отдышались и тронулись в путь, – древние разводили в них рыбу, а теперь ею лакомятся рыбоеды.

Никто ему не ответил. Его спутники с блаженством гоняли в легких чистый холодный воздух: после почти осязаемого зловония, его свежесть опьяняла.

– Отвратительные создания, – продолжил он после паузы, – и поразительно живучие. Они предпочитают ловить раков, рыбу и черепах в подземных ручьях и озерах, способны многие часы проводить в ледяной воде, а с помощью когтей могут карабкаться по почти отвесным скалам. Когда мы пытались натянуть здесь койси, они их исправно находили и обкусывали. Вдобавок у них очень толстая кожа, а кости прочные, как будто стальные. Они даже выбираются из-под завалов, такие живучие. Наша магия, которую мы используем, когда охотимся на лесных зверей, их почему-то не берет. На нижних ярусах полно магических ловушек, но этим тварям тоже хоть бы хны. Обычно они бродят по пещерам поодиночке, но однажды им хватило ума сбиться в банду и напасть на наш лагерь. Веселый был денек, – он усмехнулся. – Ну, теперь-то все пойдет по-другому…

– А они были здесь, когда Мароджар еще был заселен? – спросил Рем.

– Несомненно, – ответил Коготь, – их изображения мы находили много раз, только они тогда были как будто помельче. Размером с лисицу где-то. А потом видать отъелись.

Нотия прочистил горло и произнес:

– До того, как Поющие Камни забрали отсюда, никто этих тварей в глаза не видел. Ни когда нитку до Резервуара тянули, ни когда Камни поднимали. Не было ни ловушек, ни чудовищ. Пещеры казались заброшенными. А потом началось…

Они спускались всё глубже. Стало посуше, вода больше не капала с потолка, а журчала струйками ручейков и подводных речушек, кое-где взятых в каменное обрамление резцом давно умершего мастера. Из-под натеков проступил красноватый гранит с вкраплением белых и черных гранул.

Они проходили залу с огромным лежащим на боку каменным цилиндром, высеченным из такого же гранита. Свет холодных огней выхватывал лишь нижнюю часть гладкого торца, из которого торчали остатки каких-то механизмов.

– Дробилка для руды, – пояснил Коготь, – а это жернов, он проворачивался в ложе. Делал полезную работу. А вот что за работу мы исполняем, – ума не приложу.

– Мы должны спустить резервуар Школы, – терпеливо сказал Нотия. – Тогда кадавров станет поменьше. Не известно, сколько времени у них уйдет на то, чтобы починить помпу, и на то, чтобы понять, почему же она все равно не качает. Возможно, у нас будет несколько недель в запасе.

– «Кадавры», – фыркнул Коготь, – напридумывали себе слов. Мы, выходит, тоже кадавры, раз на вас не похожи? И в город не зайдешь без чар иллюзии, и к поселениям не приближайся. Живи как мышь в норе. А какие-нибудь Огненные Парусники не кадавры? После их нашествий одни головешки остаются. Но зато у них, видите ли, гладкие лица и плоские ногти…

– И хвостов нет, – вставил Рем.

– И мозгов тоже немного, как и у всех вас. Фабагон умом короток, – парировал Коготь. – А все же живая душа… – снисходительно добавил он, слегка разводя руками.

– Я не хотел вас обидеть, – прервал их перепалку Нотия.

Коготь только махнул рукой.

– А кто эти «они»? – спросил Авик Нотию.

Нотия пожал плечами.

– Точно не могу сказать, но предчувствия у меня самые дурные.

Коготь снова фыркнул откуда-то из темноты.

– А я бы не стал ждать гостей. За те одиннадцать лет, что мы здесь провели, всего лишь один фабагон спустился ниже нашего лагеря. Пастухи иногда ночуют у входов, но не более того.

Нотия лишь пожал плечами и промолчал. Они спускались все дальше. Вдруг Нотия остановился.

– А это что? – спросил он, указывая на толстенный ствол, пересекавший пустую, ничем не примечательную залу.

– Похоже на корень, – задумчиво сказал Рем.

– На такой глубине – не может быть, – возразил старый маг. – Сдается мне, мы достигли нашей цели. Это нитка, питающая резервуар Школы.

Он прошелся вдоль ствола взад и вперед. Проникая в залу откуда-то с потолка, ствол доходил до пола, стелился до противоположного конца залы, и через огромное отверстие уходил куда-то в темноту. Волшебник зажег еще один холодный огонь и отправил его в путешествие вдоль извивающейся по стене нитки. Она уходила вниз, насколько хватало глаз. Нотия произнес «Глаз Нимбрана», потом заклинание геопии и некоторое время разглядывал что-то внутри ствола.

– Привал, – произнес он, удовлетворившись осмотром и доставая свой фолиант.

Рем и Авик разожгли вокруг холодные огни, так что в зале стало светло как днем. Нотия что-то чертил в своем фолианте, раскладывал руны, то так, то эдак, что-то прикидывал, прищурив один глаз. Наконец стопка листов была готова.

– Авик, Рем, принесите вон те камни, и положите их вот здесь, у самого края, – скомандовал Нотия, – Коготь, подготовьте меха… так, теперь раскладывайте алебарды. – Он начал читать заклинание. Возле того места, где он стоял, ствол светлел, и становился прозрачным. Теперь он уже напоминал не корень, а огромный кровеносный сосуд, по которому вместо крови толчками струилась ртутная жидкость. Нотия закончил читать заклинание.

– Рубите, – распорядился старый маг.

Алебарды врезались в мягкое тело сосуда, брызнула преро-тиз-зоиз. Воздушный пузырь стал расширяться в обе стороны, и жидкость отступила с обоих концов сосуда, оставив трубку пустой и прозрачной. Просвет был размером с голову ребенка, а стенки – в два пальца толщиной.

– Рубите до конца, – торопился Нотия, – мы должны успеть пока оно не затвердело.

Еще два взмаха алебардой и два расчлененных конца сосуда безвольно упали на пол пещеры.

– Теперь приладьте конец так, чтобы он смотрел в пропасть… да не этот, верхний. Так, теперь привалите камнями, как следует, – Нотия поднес ухо к отверстию. – Помпа еще работает, – прошептал он. Взяв один из своих листков, он аккуратно обмакнул краешек в маленькую лужицу преро-тиз-зоиз и поднес его к отверстию трубы. Листок влетел в трубу, пролетел несколько локтей, набирая скорость, и скрылся в непрозрачном отрезке сосуда.

– Открывайте мехи, – что есть силы крикнул Нотия.

Откуда-то сверху донесся далекий гром и звук приближающегося потока. Тяжелая преро-тиз-зоиз теперь бежала вниз по сосуду. Тугим потоком она ударила прямо в пропасть. Было слышно, как тугая струя барабанит по каменному склону, выбивая из него куски. Камни, которыми был придавлен конец сосуда, угрожающе задрожали.

– Наполняйте, скорее, – крикнул волшебник. Мальчики и Куницы подставили под боковую струйку открытые меха, через несколько мгновений они были заполнены тяжелой густой жидкостью. Откуда-то из трубы донесся тяжелый звук далекого взрыва.

– Отходим наверх, – закричал маг, – это аулюсидоти антидраси.

Мехи стали очень тяжелыми, и их приходилось нести вдвоем. Они не успели пробежать и нескольких шагов, как камни не выдержали, и освободившийся конец сосуда завертелся по пещере, заливая все вокруг ртутной жидкостью.

– К черту мехи, – возопил волшебник, – бежим.

Обрубленная нитка как огромный черный рукав со свистом хлестнула прямо у него над головой и, раздробив чахлый одинокий сталактит, понеслась вглубь залы. Шум стремительно приближался, а с ним увеличивалось и бешенство перерезанной нитки. Они мчались, перепрыгивая через обломки камней, половина холодных огней потухла или была разметана по пещере движением воздуха. Они выскочили из залы в короткий тоннель и пробежали несколько десятков шагов, когда Куницы остановились, чтобы перевести дух. Брызги преро-тиз-зоиз сюда уже не долетали. Рем держался за окровавленное лицо.

– Осколок попал, ничего страшного, – ответил он на немой вопрос Авика. – Только кровоточит немного, – добавил он, когда Нотия уже бормотал останавливающее кровь заклинание.

Коготь взволнованно вглядывался вглубь пещеры. Он зажег холодный огонь и пустил его плыть обратно к грохочущему обрубку трубы. Огонек плавно вышел из тоннеля и был немедленно сметен неистовыми воздушными потоками. Авик вдруг заметил, что Куниц, тенями передвигавшихся по стенам и потолку, стало как будто меньше. Оставшиеся взволнованно пересвистывались. Страшный раскат снова сотряс пещеру.

– Сейчас полыхнет, бежим, – крикнул Нотия.

К счастью следующий зал был совсем рядом. Они вбежали в него и успели заскочить за угол тоннеля, когда за ними вспыхнул ослепительный свет. Сначала белый, затем синий и наконец, красный, он освещал противоположную стену пещеры, оставляя на камне блестящий черный след.