Да

– Что-то имеешь против?

– Совершенно нет, только за! Но я не понимаю, что ты здесь забыла. Могла бы ведь жить, как свободный человек, а не тратить жизнь на служение сомнительным идеалам. Мне кажется, такая женщина, как ты, может быть создана только для того, чтобы быть королевой жизни, а никак не рабыней какого-то духа. Не хочешь служить Хану, так будь вором. Но не здесь! Почему?

– Я уже сама не знаю, почему я здесь. Мне просто нужно было уйти. А сюда потянуло потому, что именно этого от меня не ожидали.

– Тебе не кажется, что это опять больше похоже на поступок жертвы? Затравленной жертвы, которая действует исходя из обстоятельств, над которыми она не властна. Ты бежишь по единственному свободному коридору. Но любой охотник скажет, что он обязательно закончится капканом.

– Я не ждала философской критики, когда оставалась тут с тобой.

– Не тебе причитать передо мной о неожиданных поворотах жизни. Я тоже, знаешь, не ждал, что здесь окажусь.

– Так что, ты меня вербуешь?

– В твоей власти убить меня прямо сейчас, я беспомощен, как котенок. Но может быть, мы с тобой просто сбежим отсюда вместе. Гори оно все, а? Давай, Амба. Я вижу, что ты давно об этом думаешь. Тебе просто нужен был момент. Я говорю тебе, этот момент настал. Он просто идеален для прорыва. От тебя они ничего не ждут.

– Не нужно никакого прорыва, – Амба посмотрела Эльхесу в глаза, впилась взглядом так глубоко, словно прямо сейчас мысленно проводила над ним весь описанный гротескный ритуал, – Мы сделаем по-другому. Из грота есть другой выход. Они не зайдут сюда, пока я не прикажу.

Амба отменила действие печати, и она прекратила свечение. Эльхес ощутил чертовскую усталость и дурноту, но заставил себя подняться и последовать за Амбой в темноту пещеры. Они в полной темноте и молчании проследовали вдоль бесконечного коридора, и Эльхес не раз успел подумать о том, что она может в любом момент передумать. Но терять было нечего, он продолжал идти за ней, полагаясь на свое чутье. Только когда вдалеке показался свет, Амба остановилась и обернулась на него.

– Ты так и не сказал, как тебя зовут.

– Эльхес Сефид, – представился он.

– Сефид, шенад?!

– Я младший брат твоего отца. И очень надеюсь, ты меня не убьешь за то, что я оказался единственным мужчиной, с которым у тебя ничего не выйдет.

Амба всплеснула руками, выругавшись про себя. Потом она усмехнулась, помотав головой, и сказала:

– Так и знала, в чем-то подвох. И давно ты меня узнал, дядя?

– Как только увидел твое лицо.

– Понятно, – она снова покивала, посмотрела на него своим оценивающим ироничным взглядом, и они продолжили путь.

Амба вывела Эльхеса на неприметную лесную тропу и распрощалась с ним. Он использовал остатки чакры, чтобы стать орлом, и полетел в сторону деревни ксэ. Амба проводила его взглядом и, вместо того, чтобы повернуть обратно к пещере, отправилась в деревню Ма к Джакомо. Возвращаться она не собиралась, решив навсегда покинуть секту и Сатанга.

Оказалось, что Эльхес задержался у Кеаго ненадолго, но в своем первичном кратком отчете указал пленение ими как единственную причину превышения временного лимита на выполнение задания. Видя его ужасное состояние, Хан не стал долго задерживать его и удивился, что он вообще не послал медиков отчитаться о своем прибытии.

– Я хотел узнать, все ли в порядке с Хелен, – ответил Эльхес.

Нацхи уколол его взглядом.

– Вас не должно волновать это больше, чем собственное состояние.

– Господин, я интересуюсь этим вопросом в первую очередь потому, что результаты ее инспекции помогут мне обобщить и проанализировать информацию, которую собрал я. Кроме того, Хелен мой сослуживец и друг. Уверяю, что у вас нет причин для беспокойства.

– Хелен до сих пор не прибыла с задания. И, возможно, Кеаго следили за вами обоими. Но есть и другие версии, куда более напрягающие. Я поделюсь своими соображениями на общем собрании, когда вернется Хелен. Вы свободны.

Эльхес отдал Хану честь и покинул кабинет. Им обоим нелегко было скрыть друг от друга свое волнение.

***

Хелен вернулась с задания в полной уверенности, что в деревне Эр царят покой и порядок, а Комохо там не только живой, но и самый примерный из всех сихэ. Почему-то при этом она чувствовала себя совершенно разбитой и больной. Вот перед ней уже были ворота деревни ксэ, а она с трудом вспоминала, как добралась сюда. Смутно казалось, что в дороге на нее напали Кеаго. В памяти всплывал образ красивой рыжеволосой девушки Каты, которая ждала ребенка и была чем-то сильно обеспокоена. Это необъяснимое состояние пугало и злило ее. Карта распространения чакры была выполнена аккуратно и подробно, хотя Хелен не помнила, как занималась этой работой. Самым неприятным и обескураживающим было то, что она сидела верхом на незнакомой лошади и была безоружна.

Хан сам вышел к конюшням, чтобы встретить ее. Она задержалась: на поездку в Эр должно было уйти четыре дня, но она возвращалась только вечером пятого дня. Нацхи провел ее в свой кабинет и отослал слуг.

– Что с тобой? – спросил он, присаживаясь на небольшой диван, а не за стол, что означало неформальную форму разговора.

– В деревне Эр все прошло хорошо, я подробно нанесла все на карту.

– Сейчас не Эр меня беспокоит.

Хан распустил ленту, которой были собраны его черные волосы. Нацхи Най носил традиционную стрижку, много веков назад определенную для правителей: спереди волосы распадались на две части, виски были выбриты, сзади собрана недлинная косичка. В клане Най все были похожи друг на друга: сухощавые, с правильным овалом лица, высоким лбом, фарфоровой кожей и миндалевидными глазами кристально чистого серого цвета. Воспитанный в соответствии с консервативным этикетом и оттого лишенный искренней мимики, Нацхи мог выразить свое беспокойство лишь едва заметным напряжением аккуратных бровей.

– О делах поговорим завтра, с Эльхесом. Меня волнует твое состояние.

– Я не знаю, в чем дело, Нацхи, – сказала Хелен и не солгала, – Сейчас я почти в порядке. Все вокруг немного мутно, но это ерунда. Ты видел, что я вернулась не на своем коне? Более того, я безоружна. Над моей памятью явно проводили манипуляции. Чутье говорит мне, что это были Кеаго, но никаких фактов у меня нет. Я ничего не помню.

– Тебе нужен отдых, Хелен. Выспаться сейчас очень важно. Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь на ночь.

Хелен какое-то время не знала, что сказать. Она посмотрела Хану в глаза и сказала:

– Могу ли я позволить себе остаться?

– Ты вольна принять мое приглашение или отказаться.

– Но ведь остаться означает очень многое поменять. Боюсь, что иному, чем сейчас, положению я не смогу соответствовать.

Нацхи посмотрел Хелен в глаза.

– Веришь ли ты, что я никогда не причиню тебе зла?

– Да, – ответила она и отвела взгляд.

– Тогда ты можешь честно сказать, не восприняла ли ты выражение моих чувств как приказ? Хочешь ли ты сама быть со мной?

– Я ни на секунду не забываю о том, что ты не только мой Хан, Нацхи, и о чувствах говорю с тобой на равных. Стараюсь говорить. Но ведь у тебя нет возможности слушать только свое сердце. Ты знаешь, что выполнить главный долг жены Хана я не смогу никогда, поэтому жениться на мне было бы безрассудно. А значит, ты никогда не поступишь так. На каких же правах я могу быть с тобой?

– Ты не веришь мне, опасаешься, что я тебя использую.

Хелен попыталась возразить, но Хан пресек ее жестом.

– Пожалуйста, позволь мне самому решать, что для меня недопустимо, и какие поступки считать безрассудными. Я не делаю тебе предложение прямо сейчас лишь потому, что не хочу торопить.

Хелен не могла смотреть ему в глаза.

– Но ведь это вопрос не только одной семьи, а целого Ханства. У тебя не будет наследника. Что ты будешь делать?