Да

– Я понимаю, что ты чувствуешь. У нас обоих светлое начало второй ступени. Только я не знал этого о себе, в отличие от тебя.

– Именно потому, что мне это известно, я и прошу усилить мое темное. Это приглушит чувствительность светлого, и я перестану быть такой беспомощной. Мне сейчас очень нужно забыть про свою боль и быть сильной.

– Селлах, что вообще с тобой случилось?

– Просто мне не нужен этот мир такой, каким я его вижу сейчас. Темным быть куда проще.

Анкс недобро рассмеялась.

– Ты родилась светлой, и твое тело привыкло к светлой душе. Для тебя принять Тьму будет очень болезненно, особенно если ты собираешься развивать темную чакру. Думаешь, станешь Шеганом, и твои проблемы исчезнут?

Селлах тяжело посмотрела на нее. Анкс продолжила:

– Если ты в таком расшатанном состоянии примешь Тьму, неизвестно выдержишь ли ты это. И потом…

– Я готова принять Тьму, меня тошнит от Света, я отвратительна сама себе, – перебила ее Селлах, – Даже если мое тело с этим не справится, самое страшное, что может случиться – это моя смерть. Но кому до этого будет дело?

– Ты хочешь умереть? – пробормотал Макс.

– А зачем мне жить? Если только для того, чтобы продолжать эти бессмысленные страдания и разбивать все до последней надежды, эти тупые светлые надежды, то мне не нужна такая жизнь.

– Так что произошло?

– Макс, кого ты видишь перед собой? – спросила Селлах с вызовом.

Он поднял на нее глаза и ответил:

– Друга.

– Ха! Друга! Вот как? Может быть, внешность друга, но не душу! Моя душа разбита, я чувствую себя пустой оболочкой, никчемной и никому не нужной пустой оболочкой!

– С каких пор ты решила, что никому не нужна?

– С тех самых пор, как вы все ушли! – она перешла на сдавленный крик, – Вы… Вы все ушли тогда! Разломали, разбили душу и ушли! Ее нет! Она осталась разбитой где-то далеко! Не со мной!

Макс молчал и смотрел вниз, стараясь дышать ровнее.

– А сейчас, когда в моей жизни появился единственный человек, которому я интересна, оказывается, что я со своей чувствительностью не могу быть ему полезна в полной мере! Я начинаю сомневаться, прав ли он, хорошо ли я делаю, что слушаюсь его! Какая разница?! Какая разница, если я ему нужна?! – Селлах резко подалась вперед и опрокинула свою кружку на Макса.

Он резко сорвался с места, так что чай обжег только его пальцы, но не рассчитал сил и опрокинул стул, а потом отшатнулся к стене, не отрывая глаз от Селлах.

– Прости меня. Я не думал, что ты это так воспримешь.

– Если бы только ты! Нашей команды вообще больше нет! Хотя никто из вас на самом деле не виноват. Просто мне нужно было исчезнуть еще до академии, до вашего Северного Ханства.

– Селлах… – проговорил он, но не услышал свой голос.

У него кружилась голова, и все вокруг с монотонным гудением вращалось по кругу.

– Если хоть как-то хочешь помочь, сделай меня Шеганом. Это то, что мне сейчас действительно нужно. Я имею право, наконец, получить то, чего хочу.

– Сядь, Макс, – Анкс подошла к нему и направила к стулу.

– Что это за человек, про которого ты говорила? Которому ты нужна, – сказал он, сев и отдышавшись.

– Я не могу сказать тебе.

– Это Айран?

– Ты серьезно помешан на нем. Я не стану называть тебе имени, потому что я еще не до конца уверена в нем. Он из другой деревни, но согласен стать моим наставником. Не подумай, он не Кеаго.

– Да, конечно, расскажешь позже, может быть, – его глаза нервно бегали из стороны в сторону; он судорожно искал наиболее правильное решение.

Анкс принесла ему стакан воды и положила руку на плечо.

– Макс, ты не выдержишь этого.

Селлах посмотрела на нее с вопросом.

– Думаешь это раз плюнуть – сделать тебя Шеганом? На это уходит очень много энергии. Посмотри на него!

– Не надо, Анкс… – он коснулся ледяными пальцами ее руки.

– Тогда, может быть, ты сама? – нарочито равнодушно спросила Селлах.

– Нет уж. Все, что ты говоришь – чушь и навязчивая идея. Я не стану тратить на это силы.

Селлах с ожиданием посмотрела на Максима. Своим волнением она, сама того не зная, разбудила Мешер, и теперь маска чувствовала присутствие ослабленной живой души. Она уже шептала Максу, как хотела бы ее на десерт после вчерашнего славного пира и генерировала для него темную чакру, предназначенную для убийства. Макс решил иначе распорядиться полученной силой, сдерживать которую становилось все сложнее.

– Сядь рядом, – сказал он Селлах.

– Ты сошел с ума?! – Анкс сжала его плечо, – Ты вообще знаешь, что нужно делать?!

Сверху послышалось требовательное шипение.

– Лина подробно описывала, как делала меня Шеганом, а здесь я нашел много полезных книг. Мне этого достаточно. Давай, Селлах, если ты не передумала.

– Что это? – прислушалась она к шипению.

– Быстрее!

Она сжала кулаки, задержала дыхание и услышала биение своего сердца. Она подумала, что может сейчас умереть, поэтому лицо Максима нужно запомнить как можно лучше: бледное, сухое, напряженное, усталое. Селлах села рядом с ним, Макс уже концентрировал темную чакру в руке. Она посмотрела ему в глаза неожиданно мягко и благодарно.

Заряд! В сердце! Сила! И вдруг потеря сознания. Смутно она ощутила прикосновение холодных рук, не давших ей упасть со стула. Слеза выбилась из уголка ее глаза.

***

Сиреневая осенняя влага обволакивала медно-золотые кроны замерших деревьев. Инг и Алекс вернулись в деревню с выполненного задания по сопровождению важного торгового представителя Восточного Ханства. Над непривычным произношением важной персоны и различными казусами, возникающими на почве культурных различий, они уже успели насмеяться по дороге. Сейчас речь между ними шла об идее, на реализацию которой не приходилось особенно рассчитывать, потому что решающее слово могли сказать множество вышестоящих лиц, но никак не двое сихэ ранга Секацу, которые и так уже успели превысить свои полномочия.