Песнь скитаний

Путники обнялись и успели обсудить, куда кто едет.

– Ты можешь проехать со мной до следующего перепутья, – предложил Тамир.

– Этот камень всё равно не поможет тебе выяснить, куда ехать дальше – он слишком старый, и надписи уже давно стерлись.

– Вот и я не могу понять, что тут написано. Вроде всеобщий диалект, а вроде и нет.

Шут забрался в седло и дождался, когда дракон тоже оседлает коня.

– Тогда поехали, зима уже наступает на пятки!

И Лука пришпорил коня.

Дорога вилась по степи, ничем не отличимая от всех остальных холмов. По узкой тропе кони плелись нехотя, приходилось постоянно их подгонять. А на очередном горном перевале и вообще пришлось надолго остановиться – Сорванец потерял подкову.

– И где я тебе найду кузнеца? – всплеснув руками, воскликнул Тамир, увидев болтающиеся остатки креплений.

– А разве у вас принято подковывать своих животных? – спросил Лука, наблюдая за кружением вокруг лошади.

– Не принято, но и Сорванец родом не из княжества драконов.

Уже вечерело, так что шут спрыгнул с коня и предложил заночевать прямо посреди дороги. Путников они не встречали уже давно, в эти края никто не рисковал забредать после праздника сбора урожая.

– Я его подкую, только разведи костер, – пообещал Лука.

Тамир быстро натаскал валежника и сухой травы, и вскоре запылал огонь. Пока шут колдовал над копытом лошади, дракон приготовил похлебку из припасов.

– Откуда ты научился этому? – спросил он, наблюдая за тем, как Лука прилаживает подкову.

– У меня когда-то был очень необычный конь. Это ещё в том мире, откуда я пришел. И у него было не четыре копыта, а целых восемь. Подковы он терял часто, так что пришлось освоить кое-какие хитрости.

Дракон подавился лепешкой, которую как раз принялся жевать.

– Интересный у вас мир! – воскликнул он.

– Ваш куда как приятнее для жизни, – помотал головой шут.

– И этот мир способен делать больно, – вдруг добавил Тамир.

Лука с какой-то лукавой улыбкой бросил на него взгляд, отпуская Сорванца.

Кони тут же побежали в поле, чтобы люди больше их не трогали хотя бы до утра. Но подкова села как влитая.

– И что же, часто ты разочаровываешься?

Дракон, не отрывая глаз от пламени костра, сказал:

– Я как-то полюбил простую девушку, а она оказалась княжной.

– И это твоё самое горькое разочарование? – хмыкнул шут.

– Меня больше огорчило её желание, чтобы я остался рядом с ней.

– Ты слишком заботишься только о себе, – заметил Лука.

– Я по-другому и не привык, – покачал головой он.

– Может, ты ещё встретишь ту, которая поедет следом за тобой, – хлопнул его по плечу шут и полез в седельную сумку за мешком для воды.

– Может быть, – как-то неуверенно согласился дракон и откусил ещё кусок лепешки.

Несколько недель они путешествовали вместе. Наконец, на распутье, которое вело к морю и дальше в степь, путники расстались.

– Ты точно не хочешь посмотреть на княжество драконов? – в последний раз спросил Тамир.

– Я бывал в ваших краях, а повторяться я не люблю. Не переживай, княжич, степь большая, но мы ещё встретимся!

И, хлопнув его по плечу, Лука свернул на дорогу к морю.

А дракон продолжил свой путь в одиночестве.

Глава двадцать седьмая

Каждое утро Влада начинала с прогулки по побережью. Она самостоятельно седлала коня, которому так и не дала имя, и проезжала по городу к выезду.

За почти два месяца девушка успела привыкнуть к такому укладу жизни.

Девушка выучила город, как свои пять пальцев. Многих из горожан она уже узнавала в лицо и приветствовала при встрече.

В одной из кузниц, которые располагались рядом с площадью, недавно перековали её кинжал, треснувший в замке Кощея. Его нельзя было восстановить иначе, но кузнец постарался повторить узор, украшавший его ранее. Теперь девушка совсем не расставалась с оружием, нося его в пристяжных к поясу ножнах.

В это утро, как обычно, Влада перед завтраком решила съездить на побережье. По-зимнему розовый рассвет разбудил её – она никогда не закрывала плотные шторы на высоком арочном окне. Надев теплую шубку из лисьего меха поверх темно-синего княжеского сарафана и новой рубашки, которые ей только вчера принесли швеи, Влада надела вместо венца конической формы шапочку, по краю отороченную мехом в тон шубы.

Конюхи поприветствовали девушку. Большая часть терема ещё спала – кроме слуг, готовивших завтрак и убиравших комнаты. Оседлав лошадь, Влада покинула конюшню и направилась в город.

Горожане потихоньку просыпались и распахивали ставни. Лоточники уже выходили на площадь, лавочники открывали свои заведения, и со всеми она здоровалась, как здесь было принято. Многие её узнавали и кланялись, желая доброго дня.

Мостовая за ночь немного обледенела, и девушка порадовалась, что на днях по- новому подковала коня. Теперь можно было не переживать за устойчивость на льду.

Наконец, городские ворота остались позади, и дорога превратилась в утоптанную тропу по степной равнине. Море впереди глухо шумело, с него тянул холодный ветер, но в городе это не ощущалось – горы прикрывали большую его жилую часть. На просторе же захотелось потеплее закутаться в мех, но Влада подавила желание. Всё-таки это не северные ветра, в сравнении с ними этот бриз был теплым и ласковым.

Постепенно яркий цвет неба расходился и становился прозрачнее. Солнце выше поднималось над толщей воды и освещало уголки степи, растапливая лед. Море не замерзло в этом году даже у самого берега. Тетушка говорила, что давно не было такой теплой зимы. Точно родные края делали всё, чтобы Влада чувствовала себя комфортнее дома.

Тень с гор уходила в сторону, открывая дорогу солнечным лучам. Высохшие степные травы качались под ветром, низко стелясь к дороге. Девушка вдохнула полной грудью свежий воздух, напоенный морем, и отпустила поводья, позволяя коню набрать скорость.

Тропа начала сужаться и приблизилась к берегу, оставив скалы по правую сторону. Солнце мягко падало на песок, заставляя его искриться от остатков льда. Преодолев небольшой спуск, заросший травой, конь тут же увяз копытами в песке. Под смех Влады он отряхнулся и помчался дальше, ближе к воде. Это была их излюбленная с хозяйкой игра – бег по самому краю, наравне с волнами, набегающими на берег. Правда, длилось это недолго, потому что за следующим же поворотом появлялись камни и мелкий щебень.

Там же начиналась и первая деревня. Она стояла близко к воде, но на достаточно безопасном расстоянии на случай возможных морских бурь. На утесе неподалеку сверкал высокий полосатый маяк. Местные мореплаватели-рыбаки много раз оказывались спасены только благодаря его теплому свету, звавшему домой из самой морской дали.