Реквием по Победе

Он кивнул на двустволку, лежавшую неподалёку.

– …в человека. На войне, увы, необходимо, но эта необходимость – ужасная. Вот этим и страшна война. Ты стреляешь в того, кто стреляет в тебя….

На его щеках появились капли.

Пётр Иванович, было, подумал, что плачет, не чувствуя это, однако, это лишь начинался дождь. Тучи на небе сгущались, и потихоньку начинало моросить.

– Пойдём, потихоньку, – сказал Валерка, начиная собирать пожитки и заливая костёр водой из фляги.

Вскоре, всё было собрано, и маленький отряд засеменил в сторону посёлка….

Выстрелы после Победы

Наши мёртвые нас не оставят в беде,

Наши павшие – как часовые…

Отражается небо в лесу, как в воде, —

И деревья стоят голубые.

В.С.Высоцкий

Столица Рейха хрустела и трещала.

Всё в ней сыпалось и рушилось от залпов тяжёлых орудий советских войск и попаданий снарядов.

Улицы были завалены всяким мусором, разбитой техникой и трупами солдат и простых защитников города. В каждом переулке и закоулке стояли баррикады из чего только возможно, а из окон вели огонь из разного оружия гражданские, эсэсовцы и даже дети из гитлерюгенда.

Меж домов пробирались, отстреливаясь через каждую секунду, советские солдаты. Нервы у всех были на взводе. От страха, что сейчас их могут убить, хотя войне, глядишь, конец; от адреналина боя и от осознания того, что в этом проклятом месте – логове зверя – стреляет всё, что только может.

Берлин хрустел и трескался. Вот уже… две недели….

***

По дворам, сквозь шум выстрелов и взрывов, пробиралось с десяток человек в выцветающей зелёной форме, на которой, позвякивая, висели боевые награды, прикрытые грязными плащ-палатками, в кои люди и были облачены.

Они старались двигаться бесшумно и быстро, то и дело озираясь по сторонам, готовые в любую минуту открыть огонь из всех стволов.

Наконец, отряд подобрался к дому, который ещё буквально месяц назад был жилым, а в квартирах горел свет, люди занимались своими делами, с тревогой поглядывая на восток, откуда грозно и непоколебимо шла Красная Армия. Теперь же он был наполовину разрушен, уцелел только один подъезд. В развалинах виднелась разбитая мебель и прочая домашняя утварь, кое-где лежали оторванные человеческие конечности или сами обгоревшие трупы, от которых стоял отвратительный, тошнотворный запах. Запах мертвечины, вперемешку с гарью и порохом.

В доме было темно и прохладно, электричества не было, ибо советская артиллерия повредила кабели и прочие провода, уцелевшие люди скрывались в бомбоубежищах и прочих укрытиях, а в их комнатах расположились обороняющиеся немецкие солдаты, забаррикадировавшие не то что двери, а даже коридоры. Из окон сделали огневые точки и импровизированные дзоты, не дававшие прохода по Унтер-ден-Линден[8 - Унтер-ден-Линден (нем. Unter den Linden – «Под липами») – улица в Берлине, неподалёку от здания рейхстага. (Прим.авт. В.О.)], на которую и открывался вид с противоположной стороны дома.

Лейтенант Цветков, командовавший отрядом, подвёл своих бойцов к двери, по-видимому, служившей чёрным выходом. Солдаты тут же распределились по обе стороны от неё, вскинув автоматы. Старшина приготовил гранату и посмотрел на командира. Тот кивнул со словами:

– Зачищаем в ноль. Пленных не брать!

Солдаты кивнули.

Старшина рывком открыл дверь, за которой, как ни странно, не было ни мусора, ни баррикад, и метнул гранату в проход.

Бойцы присели на корточки, вжимаясь в каменные стены.

Взрыв.

– Вперёд! – скомандовал Цветков, и солдаты ринулись внутрь дома.

Они осматривали каждую квартиру, каждый вершок этого здания, которое теперь населял противник, а не мирные жители, стало быть, можно и нужно вести огонь на поражение.

На первом этаже было пусто. Лишь груды поломанной мебели, побитой посуды и осколки оконных стёкол.

Едва солдаты, окончив осматриваться, побежали к лестнице наверх, на них тут же обрушился шквал пулемётного огня. Фриц появился буквально из ниоткуда, и теперь палил из своего MG, уперев его о перила.

Раздался крик убитого солдата, остальные же поспешили прыгнуть в открытые квартирные двери и затаиться там, вжавшись в стены.

– Скотина такая! – воскликнул старшина. – Думко убило!

– Вижу я! – отозвался Цветков.

Очередь резко оборвалась и наступила тишина.

Лейтенант высунул голову из квартиры, дабы оглядеться. Немецкий солдат только этого и ждал, ибо тут же снова открыл огонь. Цветков едва успел спрятаться обратно.

– У-у-ух падла! – выругался он. – Слышь, Знахарев, дай гранату!

Старшина вынул из-за пояса заветную длинную рукоятку и передал её командиру. Тот навскидку метнул её под лестницу, на которой стоял пулемётчик.

Взрыв.

Немец подлетел от волны, доставшей до него и рухнул за перила на первый этаж.

– Андреев, осмотреть Думко! – скомандовал лейтенант фельдшеру, убедившись, что угрозы нет. – Остальные за мной на лестницу!

Послышался топот сапог по деревянному полу. Солдаты держали автоматы наготове, и двигались по лестнице, глядя на верх, вскинув орудия.

Поднялись.

На этаже было всего пять дверей и все заперты.

Бойцы разбились на небольшие группы и стали распределяться по квартирам.

Как только двери какого-нибудь из помещений открывались, сразу же слышалась стрельба и вопли погибающих людей.

Цветков вместе со старшиной и ещё одним сержантом вломились в одну из квартир, где находилась пулемётная точка, которую обслуживали пять немецких солдат.

Пулемётчик попытался развернуть своё грозное орудие, вытащив его из баррикады в окне, но тут же получил короткую очередь в спину и рухнул лицом на мешки. Его товарищ успел вытащить пистолет, однако, старшина дал залп от пояса из своего ППШ, оборвавший жизни ещё двум фрицам, не успевшим даже выстрелить.

Оставшиеся солдаты в панике и отчаянии кинулись в рукопашную.