Цирк – это навсегда?

–– Я люблю кинематограф! – выпалил Сэм, хотя с его стороны рассказывать такое каждому встречному было не слишком умно.

–– Кино?! – старик еще раз, но уже с интересом, оглядел уборщика. – И как же, скажите на милость, вам удалось познакомиться с этим гонимым в Кирк-тауне искусством?

–– У меня есть кинопроектор! – Сэм был страшно счастлив поговорить о своем увлечении. – Выменял у барахольщиков на золотые часы отца (здесь Сэм, конечно, приврал. Часов у его отца никогда не было, тем более золотых. А те, которые он выменял, были на самом деле часами капиталиста Ричера, из-за чего всю труппу цирка несколько дней обыскивали).

–– И что же вы смотрели?

–– Бастера Китона, Чарли Чаплина и, конечно, Жоржа Мельеса!

–– Так-так – задумчиво протянул старик – не ожидал встретить в пустыне настоящего кинематографиста.

–– Я даже набросал сценарий! – совсем уж разоткровенничался Сэм.

–– Покажете?

Сэм вынул из-за пазухи сильно измусоленную тетрадь своего комикса и отдал ее конферансье. Тот долго разглядывал, перелистывая страницы и, наконец, вернул уборщику.

–– Очень любопытно. Никогда такого не встречал. Я бы сказал, это… – старик, казалось, подыскивал подходящие слова – графический роман!.. Сюжет, безусловно, слабоват, но поздравляю! Цирковой уборщик изобрел новый жанр! Неисповедимы пути Великого Постановщика!

Сэм в который раз зарделся от смущения. Еще бы! Было от чего! Сам конферансье театра пыльной оперы похвалил его работу, а эти ребята знают толк в искусстве!

–– Я называю это комиксом. Потому что история задумана как веселая.

–– Комикс… – старик, казалось, пробовал слово на вкус. – Пусть так. Однако, позвольте совет. Как художник – художнику.

–– Конечно! – сиял Сэм.

–– Я бы изменил имя главного героя. Сэм – слишком просто. Звучит как имя… скажем, так. Униформиста. Может, что-нибудь более звучное? Например – "доктор Космик", а его антагониста – клоун "Марвел".

Сэм не нашелся что ответить на это.

–– И внешний вид вашего доктора. Мне кажется, супергерою нужен геройский плащ. И, конечно, следует подчеркнуть его фигуру – пусть он, скажем, носит трусы поверх трико как силачи в цирке. Ну и, если вы в ближайшее время закончите этот свой комикс, я рассмотрю возможность его постановки. Конечно, после доработки сюжета. Это может произвести фурор.

–– Вы хотите поставить пьесу по моему комиксу?! – не поверил своим ушам Сэм.

–– Лучше! – улыбнулся конферансье театра пыльной оперы.

–– Но как мы с вами увидимся, когда я закончу?! Мы едем в Кирк-таун на Фестиваль-всех-цирков, а потом, через три дня, даже не знаю где будем.

–– Поверьте, мой юный друг – мы еще увидимся. – загадочно ответил старик и зачем-то добавил. – Здесь в пустыне, совсем не ощущается течение времени… Уже через три дня… Но, молодой человек, мой вам совет – обязательно вымойтесь.

В то время, пока уборщик Сэм и конферансье из театра пыльной оперы планировали будущее графического романа Сэма, силач Боб совершал омовение в реке. Он лежал на воде, глядя в небо и наслаждался спокойствием и отсутствием болезненных ощущений в пояснице. Слабое течение аккуратно перемещало его могучее уставшее тело, напоминавшее со стороны сплавляемые по реке брёвна. Наконец, отфыркиваясь и тряся головой, силач Боб стал выбираться из воды.

–– Привет, Боб. – внезапно услышал силач и покачнулся, словно вновь, оказался на ринге, как много лет назад, в самом начале своей карьеры, и пропустил мощный, нокаутирующий удар противника. Это была Моб.

Она сидела на узкой полоске травы, окаймлявшей береговую линию реки, и смотрела на него. За десять с лишним лет, которые они не виделись, она сильно повзрослела, превратившись из девушки, какой он ее помнил, во взрослую женщину. Но это без сомнения была она. И это без сомнения была её улыбка.

Боб застыл и молча смотрел на Моб, в то время как в его голове проносились картинки из их прошлого – кинохроника документального фильма под названием "Страдания юного Боба". Столько раз он мечтал о такой вот внезапной встрече, колеся по Межгородью с цирком "Братьев Ричер", обдумывая слова, которые скажет ей, фантазировал, что она ответит. Он боялся надеяться, но всё же жил этой надеждой на случайную встречу, которая все изменит для него снова.

–– Ты изменился. – не сказала, а почти выдохнула она.

–– Да. – только и смог произнести Боб. В их диалоге пауз было гораздо больше, чем слов. Так бывает, когда произошло слишком много всего и уже нет никакого смысла что-то рассказывать.

Боб вышел из воды и сел рядом с Моб на траву. Он смотрел на реку, пытаясь проглотить образовавшийся в горле комок. Он хотел разрыдаться, но был слишком стар для слёз. Кажется, не было никого в мире сентиментальнее силача Боба в тот момент.

–– Ты работаешь в этом театре? – сипло спросил он.

–– Да.

–– Женщиной-змеёй?

–– Нет. – так знакомо меланхолично рассмеялась она. – С женщиной-змеёй давно покончено. Тот период жизни остался позади. – и продолжила уже серьезно. – Прости меня, Боб. Я знаю, что сделала тебе больно… Тогда я была совсем другой…

Боб продолжал смотреть на реку, избегая взглядом Моб. Больше всего ему хотелось, чтобы не было всех этих последних лет, цирка "Братьев Ричер", больной спины и тоски, разъедавшей его изнутри. Бобу отчаянно хотелось вернуться на десять лет назад. Он был даже согласен вновь пережить ту историю с фокусником. Только теперь он не стал бы его бить. Теперь он готов был согласиться с тем, чтобы делить Моб с другими мужчинами, когда и как она того захочет. Лишь бы не то, что после. Лишь бы не так, как сейчас.

–– Ты счастлива?

Она долго молчала, всё взвешивая и обдумывая.

–– Да. – сказала она наконец. – Я теперь придумываю декорации. И это, вероятно, самое прекрасное, что случилось со мной после нашего расставания.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно, но они поняли друг друга как когда-то давно понимали с полуслова. Он – что она имела ввиду не само их расставание, а она – что он это знает.

–– У тебя кто-то есть? – не удержался Боб.

–– Никого постоянного.

Она не задала ему встречный вопрос. И они просто продолжали сидеть рядом, глядя на то, как река медленно катит свои волны прочь. Они были совсем не похожи. Словно разные арии, спетые героями двух никак не связанных опер, написанных композиторами, жившими в различные эпохи. А, может, речь шла о песенках из водевилей. Их разделяло не десять лет, а две вечности: вечность Боб и вечность Мобли, которые просто когда-то случайно соприкоснулись на одно мгновение.

–– Боб! Боб! – кто-то звал силача Боба. Он повернул голову и увидел бородатую женщину. – Ты чего расселся? Скоро поедем! Иди, подмойся! А то несет как от козла!

С этими словами бородатая женщина выплеснула ведро с помоями и ушла внутрь их с Бобом кибитки.

–– До встречи. – выдохнула Мобли.

Боб кивнул.

-– Какие новости, Фил? Ты его достал?

Старик затянулся табаком из трубки, казалось, совсем не обращая внимания на карлика.

–– Ключа там не оказалось. Но он все равно намеревается использовать ее в качестве гвоздя программы на Фестивале-всех-цирков. И он уже собрал одиннадцать штук.

–– У него их одиннадцать штук уже давно. Ты сообщал мне об этом еще в прошлый раз.

Карлик Фил сокрушенно мотнул головой, присаживаясь рядом со стариком.

–– В любом случае, в копателе ничего нет.