О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

– Да, если сам приехать не сможешь, материалы по телефону передай. Там связь хорошая.

– А фотографии? Тоже по телефону?

– За фотографии не волнуйся, Ленни найдет способ переправить.

Пока Камбр оформлял себе пропуск на передовую, подошел, скорее, подкатился Ленниц Огр – маленький толстенький, с круглым торчащим вперед животиком – натуральный колобок, обвешенный фото, кино и еще какими-то аппаратами буквально с головы до пят. Кивнув Камбру, он тут же принялся любезничать с секретаршей, время от времени оглашая полутемные коридоры визгливым захлебывающимся смехом

– Ты еду с собой взял, – спросил он Камбра, едва тот вышел из бюро пропусков.

– Нет, а надо?

– Конечно! Мы куда едем? На передовую! Там разве чем разживешься? Все с собой тащить надо.

Они отправились в столовую и по дороге Камбр узнал, что Ленниц не трус, но умом не обижен и под пулю почем зря не лезет, что в штабе одни послы окопались, бряклики занюханные и то лучше, давно бы уже эта дурацкая война кончилась, если б не они, что каждый день кого-нибудь убивают, уж сколько народу перебили, страсть, что Ленница дома ждут жена и две дочки, Хонка и Лонка, а потому помирать ему никак нельзя, что Драйк – пьяница и алкоголик, ничего в фотографиях не рубит, а только и знает, что на передовую гонять и так далее и тому подобное. Рот у Ленни не закрывался ни на минуту.

В столовой они набрали еды, по мнению Камбра, на неделю, а по мнению Ленни явно недостаточно. Быстренько погрузили все это на старенький раздолбанный велодрын и отправились.

Ленниц оказался большим знатоком велодрынской психологии, едва усевшись, он пообещал велодрыну, что если они доедут нормально, быстро и без аварий, то велодрын получит целую канистру бензина высшего сорта. Так что до Ахатысюра добрались без приключений и в рекордно короткий срок. Ленниц отправился разыскивать обещанную канистру, а Камбр неторопясь вылез и, разминая затекшие ноги и спину, огляделся.

Ахатысюр, маленькая белая от пыли деревушка, прилепившаяся к горе, с парой десятков строений, некоторые из которых даже неплохо сохранились, здоровенным колодцем посреди площади и вислорого, меланхолично жующим синюю колючку возле полуразвалившегося домишки, выглядела до того безобидно, что Камбр поначалу даже решил, что напутали у них в шатбе чего-то и вовсе это никакая не передовая. Но тут вдруг у подножия горы что-то сверкнуло, грохнуло, и черные клубы дыма поползли вверх по горе, скрывая зелень кустов и деревьев и оттуда, из этой зелени, затрещали трещетки, заухали **, засверкали жгучие лучи бластеров. Бой прекратился так же внезапно, как и начался. Снова стало тихо и сонно.

Камбр вздрогнул, опомнившись, и, поправив фуражку, отправился разыскивать легендарного генерала Пламперса, который как раз обосновался вместе со своим корпусом в этой деревушке и ухитрился захватить ни кого-нибудь, а сайдистского шпиона.

Босоногая, невероятно чумазая мабригская девчонка, выглянув из черного провала окна странной будто прокопченной хибары, показала Камбру на дом чуть в стороне: «Тама-тама». Дом как дом, разве что чуть побольше других да поцелее. Камбр пригляделся и обнаружил у дверей охрану. Это его окончательно убедило в том, что генерал если где и должен быть, то только там, и он направился к дому.

Охрана у дверей находилась в совершенной прострации и никак не отреагировала на Камбра, хоть он и помахал перед носами охранников своим пропуском. Потоптавшись на месте немного и постучав для приличия, Камбр шагнул в полутемный дверной проем.

Он оказался в комнате, стены которой были обклеены картами сверху до низу. В центре стоял грязный стол, у стены – железная кровать.

Генерал Пламперс в кителе на голое тело и синих подштанниках сидел на кровати, тупо уставясь на грязный захватанный стакан, по которому, деловито жужжа, ползала большущая сине-зеленая вражица, и, почесывая грудь, поросшую рыжей курчавой шерсткой, при этом он старательно хмурил рыжие брови, отчего лицо его принимало младенчески бессмысленное выражение, и беспрестанно шевелил губами, не издавая при этом ни звука. При виде Камбра генерал было попытался встать, но потом решил, что оно того не стоит, и, помотав головой из стороны в сторону, как вислорог, отгоняющий взвизгов, грубо поинтересовался:

– Ну, ты кто такой? Чего надо?

Камбр быстренько объяснил. Генерал посмотрел на него, икнул, схватил со стола графин и долго жадно глотал мутную жидкость. Почему-то Камбр сомневался, что там вода, а тем более «Доктор Джекилл». Наконец оторвавшись от графина и вытерев губы ладонью, генерал посмотрел на Камбра более осмысленным взглядом и потребовал повторить рассказ. Камбр повторил.

– Акхм, – прочистил горло генерал. – Шпиона, говоришь, тебе подавай? А сам-то ты кто? Репортер, значит, из штаба? Ненавижу штабных… хуже шпионов. От вас всякий вред. Репортер, значит… Бумагу давай… Знаем мы таких репортеров. А-а, вижу, вижу у тебя во, во рога, на лбу торчат. Не… не спрячешь… Небось, приехал своих выручать?! Репортер!.. Нашел дурака. Так я тебе и поверил! Да ты мне бумажки свои не суй, не суй!..

Глаза генерала диковато блеснули. Он выхватил пистолет и заревел:

– А ну руки вверх, падла мабригская!

Камбр послушно поднял руки. Генерал, тяжело дыша и цепляясь за спинку кровати, поднялся, пистолет в его руке ходил ходуном. Подойдя к Камбру вплотную, он приставил пистолет к его виску и нажал на курок. Раздался сухой щелчок. Генерал мелко захихикал, обдавая Камбра волной перегара.

– Смотри-ка, осечка, ну и ладно, – пробормотал он, обыскивая Камбра, затем связал ему руки за спиной и принялся тщательно изучать его документы.

– Что тут такое, закорючки какие-то, не разберу, – бубнил он, пуская слюни. Камбр прижался к стене и зажмурился. Генерал опять припал к графину. Потом взревел, вызывая своего адъютанта:

– Фокстер, ко мне!

На рев примчались поджарый малый в форме лейтенанта, и два здоровяка с трещотками наперевес.

– Забери его, Фокстер. И сообщи в штаб, что мы еще одного шпиона поймали. Я лично поймал.

– Послушайте, Фокстер, вы кажетесь разумным, – взмолился Камбр, – у генерала мой пропуск, никакой я не шпион, я репортер штабной газеты, а ваш генерал, похоже, немного не в себе…

– Давай-давай, топай, – ткнул его в спину адъютант, направляя к покосившемуся сараю. На допросе поговоришь, успеешь. Сейчас переводчика найдем, устроим тебе допрос по всем правилам.

– Какой допрос, какой переводчик? – Камбр попытался обернуться, но тут же получил по затылку.

– Там увидишь, какой, – загадочно произнес адъютант и, втолкнув Камбра в сарай, запер за ним дверь.

Несколько минут Камбр стоял, привыкая к полутьме. Потом разглядел у стены фигуры и двинулся к ним.

– Да это Строфанзен! – воскликнул знакомый голос, – мы с ним приехали. Ну Строфанзен, повезло же нам. Вот влипли, так влипли…

– Ленни!

– Ага, я. Так и не успел бензин раздобыть. Велодрын, небось, испереживался весь.

– А ты как здесь?..

– Как все. Тут кроме меня еще трое.

– Этот генерал, он что, сумасшедший?

– Они тут все сумасшедшие. Нухи обкурились.

– И что теперь с нами будет?

Ленниц пожал плечами и что-то пробормотал.

– Кто знает, – одна из теней заговорила с легким мабригским акцентом, – может, сначала допросят, потом расстреляют, а может, и допрашивать не будут…

– Ничего себе, – Камбр сел на кучу соломы у стены. – вы это серьезно?

– Куда серьезней… Вчера двоих шлепнули. Моего брата и девчонку одну, – говорящий подсел поближе к Камбру и тот разглядел пожилого мабригца. – Я Тарум. Беженцы мы, из Тихиса…

– Камбр. А девчонку-то за что?

– Дракон их знает. Вроде, генерал сказал, что узнал ее, вроде, она снайпер, вроде, десятерых из его бригады положила… Да какой снайпер?! У нее зрение было… без очков с десьти шагов в плюшку не попала бы…

– С десяти-и?.. А с пяти?

– С пяти… С пяти любой попадет!

– М-да?

Ленниц хотел было вмешаться, но тут дверь сарая распахнулась, и серые тени замаячили на пороге.