Жёлтая виолончель

– Хм, – говорю я. – А это не потому, что она хочет из этой девушки свою дочь сделать… Ну, то есть, может у неё сдвиг на этой почве, и она со временем начнёт, скажем, командовать ей или замуж выдавать?

– У меня были такие мысли, конечно, – говорит Вера. – Но, когда я с бабой Наташей пообщалась, мне захотелось сюда переехать. С одной стороны – да, конечно, она пустоту в своей душе заполняет, а с другой – ну, нормальная она. Она в первую встречу мне целую лекцию прочла, что деньги людей портят, что добро надо делать бескорыстно. Вот и живу теперь здесь абсолютно бесплатно. Конечно, иногда хожу к ней, это рядом, через два дома. Просто поболтать, чтобы ей скучно не было. Чем-то по дому помочь. Бывает, что продукты приношу, хотя она и пытается отказываться. В принципе, у неё всё есть. И, если подумать, почему человек действительно из всего должен выгоду получать материальную?

– Ну, – говорю я, – она могла бы с тебя деньги брать, а потом эти деньги, если уж они у неё лишние, во что-нибудь хорошее вкладывать. Скажем, в благотворительность…

Я уже чувствую, что звучит глупо. Вера улыбается.

– Ага, – говорит она. – В какой-нибудь фонд, который девяносто процентов денег потратит себе на зарплаты. Или попрошайкам у метро, которых бандиты эксплуатируют. Ладно. Таким образом я сэкономила кучу денег. С едой тоже нашла много способов. Ты знаешь, к примеру, сколько разных вариантов поесть бесплатно в Москве? Монастыри, которые кормят всех желающих, бесплатная благотворительная еда, дегустации разные. Грибы, ягоды, яблоки халявные. Я как-то ради эксперимента попробовала прожить месяц, вообще не тратя денег. Получилось, знаешь ли. Правда, похудела сильно, но это было мне как раз на пользу. И, если честно, эксперимент не совсем чистым был. У меня были запасы продуктов, хотя я и старалась использовать их по минимуму.

– И сколько же ты времени живёшь на эти две зарплаты? – с сомнением спрашиваю я.

– Почему на две зарплаты? – удивляется Вера. – Нет, это, думаю, невозможно. С работы я ушла четыре года назад. Но периодически у меня бывает доход. Во-первых, я стараюсь заниматься тем, что мне интересно. Иногда это приносит деньги. Во-вторых, когда я вижу, что количество денег уменьшается, я нахожу небольшую необременительную подработку. Курьером, например. Недавно на выставке рекламу раздавала. Деньги небольшие, но при моём образе жизни хватает надолго.

– Ну, а тренажёры всякие, книги – их ты бесплатно добыла? – уточняю я.

– Тренажёр бесплатно, – отвечает Вера. – Есть в Интернете сообщества тех, кто даром отдаёт ненужные вещи. У кого-то этот тренажёр занимал место, а у меня работает. Книги по большей части тоже отданные. Хотя тут я, каюсь, иногда позволяю себе траты. Книги для меня важны. Я позволяю себе иногда зайти в букинист или посмотреть на развалы. Понимаю, что онлайн многое можно найти, но к бумажным уж больно привыкла.

А ещё очень много экономится на всяких женских фишках. На хрена мне эти сто платьев неудобных? У меня есть три пары джинсов и несколько футболок. И на шампуни всякие и покраску волос я не трачусь. И то, что я выгляжу, как недоразумение неопределённого пола, мне нравится. Удобно. И помощи не надо ни у кого просить – банки, скажем, сама открываю – и меньше привлекаю всяких отморозков. А потом, мне кажется, что влияние всех этих локонов и рюшек на сексуальность сильно преувеличено. Вот тебе, Хармс, нужна коса от затылка до попы, как у Венички Ерофеева?

Я содрогаюсь, потому что не понимаю, кто такой Веничка Ерофеев и почему у него коса от затылка до попы.

– Вот и мне не нужна, – продолжает Вера. – Я думаю, что у каждого своя красота. И если ты её усиливаешь, как раз можешь понравиться не тому, кому подходишь генетически, а кому-то ещё. Да и вообще глупости всё это.

У меня возникает некая мысль. Она не оформилась, но уже тревожит. Я чешу свой влажный лоб и пытаюсь осознать. Но говорю вслух другое.

– Ну, хорошо. Вот ты бросила работу. Куча времени у тебя. На что ты его тратишь? Ради чего всё это?

– Я уже сказала – это открытый вопрос. Я всё ещё для себя не решила, чем хочу заниматься. Я много чего пробовала. Пыталась писать стихи. Мне казалось, что неплохо получается. Пробовала выложить на один сайт, где много таких, как я. Почитала чужие стихи и комментарии к ним. И решила, что поторопилась причислить себя к поэтам. Прямо как Белый говорил: «среди поэтов мы говно». Пробовала рисовать. Одну картину продала даже. Но очень дёшево. Начала вторую – у тебя в ногах стоит. Не нравится.

– Почему? – не понимаю я. – Вроде бы неплохо написано.

– Ну, может, и неплохо, – вздыхает Вера. – Но ничего особенного. Изюминки нет. На черта изображать очередной дом на берегу моря?

– Ну, настроение передаёт, – замечаю я.

– И видно, что настроение у меня тогда было так себе, – усмехается Вера. – Ещё вот веб-дизайном немного позанималась. Что-то получается. Клиенты даже есть. Только не нравятся они мне. Хотят чего-то не того, что мне хочется делать. Отказываю в основном. Думают, что цену себе набиваю.

– Ну а чем вообще занимаешься, остальное время? – всё ещё не понимаю я.

– Ну, развиваюсь. Учусь. Мышцы качаю. Языков уже пять выучила, историю Азии и Западной Европы, древность всякую чуть-чуть.

– Зачем?

– Интересно потому что. Увлеклась, в частности, всякими теориями о том, как общество должно быть устроено. Разные политические системы. Мне симпатична анархия. И либертарианство. Когда государства нет.

– Это как? – спрашиваю я.

– Когда люди сами по себе живут. Когда ими никто не управляет. Есть некоторые правила, которые все соблюдают, договоры между людьми. Каждый занимается, чем хочет.

– Ну, звучит хорошо, конечно, – возражаю я. – Но кто будет следить, что эти правила соблюдаются, если государства нет?

– Я сразу скажу – я не со всем у анархистов согласна. И на тот вопрос, который ты задаёшь, я тоже чёткого ответа не получила. Один из вариантов – что люди сами следят за соблюдением правил. Скажем, кто-то нарушил договор – человек обращается в частный суд, платит деньги за это. И если кого-то признают виновным, то требуют возместить ущерб, например.

– Сомнительно звучит.

– Согласна. Но что государство делает сейчас? Оно следит за тем, чтобы законы соблюдались?

– Ну да.

– Я думаю, только если это в его интересах. А вот скажи – ты, когда родился, какую-нибудь бумагу подписывал, что ты согласен с этими законами? И что согласен налоги платить этому государству, например?

– Не помню, – отвечаю я. – Наверно, нет.

– Вот и я нет. Кроме того, если подумать, от государства очень много вреда. Репрессии устраивает государство. Войны начинает государство. Ну, или правители государства, неважно. А что может быть хуже войны? Вот какое дело было ахейцам до этой увезённой Елены Прекрасной? А цари местные развернули пропаганду – и пошли все за эту никому не нужную Елену воевать.

– И всё-таки государство нужно, – не соглашаюсь я. – Кто будет бедным помогать? Лечить всех?

– Лечат врачи, – возражает Вера. – Что-то я не припомню, чтобы меня какой-нибудь депутат или министр лечил. А насчёт бедным помогать – я, в большинстве случаев, против благотворительности. Человек должен сам решать свои проблемы. Человек должен быть сильным. Слабый человек, который всё время ждёт помощи, ничего хорошего не создаст. Иногда есть смысл помочь, но, опять-таки, люди могут и сами себе помогать, без всякого государства. Вообще у нас в стране прямо болезнь какая-то. Все доброго царя ждут. Когда нам будут платить зарплату? А когда тут мост построят через лужу? А почему нам пенсии задерживают?

– Кстати, насчёт пенсий, – вставляю я. – А если нет государства, то пенсии кто платить будет?

– Да кто угодно, – отвечает Вера. – Хоть банк, хоть пенсионный фонд частный. Или сам копи, откладывай. Кто мешает? Не согласен?

– Не знаю, – говорю я. – С государством проще. Как-то чувствуешь, что тебя защищает кто-то.

– Что? – Вера зашевелилась на кровати, и я понял, что она тихо смеётся. – Тебя кто защищал, когда ты чуть не сдох на улице?

Я не согласен. Но аргументов у меня нет, так что молчу.

– Вообще, конечно, всё это надо попробовать на деле, – говорит Вера. – Но, к сожалению, сейчас на Земле везде примерно одно и то же. Нет свободного места, куда можно уехать и организовать своё общество с тем строем, который тебя устраивает. А свою землю никто не отдаст.

– А Антарктида? – спрашиваю я.

– Ну, возможно, – Вера задумывается. – Но, скорее всего, и там просто так не позволят ничего основать. А было бы здорово. Вот ты хотел бы уехать в свободную страну? Где нет власти?

– Не знаю, – отвечаю я. – Я ещё не понял, как к этому отношусь. Скорее нет.

– Знаешь, – говорит Вера. – У тебя может быть любая точка зрения, я на своей не настаиваю. Но некоторые вещи меня просто бесят. Первое – когда государство суётся в личную жизнь. Не их дело, с кем я сплю, во что верю, с кем общаюсь. Второе – меня бесит, когда люди пальцы гнут перед другими только потому, что денег много имеют. Может, он душу продал ради этого дворца, а теперь гордится. Ещё не люблю, когда накупят кучу всего – еды, например, а потом выбрасывают. И когда слишком много вещей. Тут читала, как пенсионера потеряли. Перестал пенсию получать, что ли. Пять лет не могли найти. Приходили домой, искали его – вроде нету. А оказалось, труп был просто завален всяким барахлом. И ещё не люблю, когда в метро пихаются только для того, чтобы свою попу приземлить. Что у тебя лицо такое? Я чушь говорю?

– Нет, – отвечаю я. – Хотя и сумбур немного. Всё в кучу. А у меня мысль какая-то. Только никак не могу сообразить. А так вообще – да, меня тоже всё это раздражает. Насчёт государства – не знаю, подумать надо. Когда слишком оно распухает и начинает дурацкие законы выпускать, и всё подряд контролировать – точно плохо, согласен. А должно оно быть или нет, я не знаю. Не решил ещё.

– Ну вот, – говорит Вера. – Я вот и трачу время своё в основном на то, что о таких вещах думаю. Пытаюсь чему-то учиться. Но пока особых успехов ни в чём нет. Зато, знаешь, живу сама по себе. Мне так проще. Я чувствую себя намного лучше, чем тогда, когда работала в офисе.

– Я бы так долго не смог, – говорю я. – Мне нужно что-то активное. Не потому, что деньги надо зарабатывать. А просто хочется что-то полезное делать в жизни. И чем больше, тем лучше. И чем полезнее.

– Ну, тогда пойдёшь со мной завтра к бабе Наташе, – говорит Вера. – Может, ей что передвинуть надо или починить. Или в магазин сбегать. Я часто захожу, помочь или поболтать просто.

– Ладно, – говорю я медленно. – Пойду.